Это первая глава моего нового дневника. Я думаю все сразу поймут, какой известный футболист будет героем моего рассказа. Продолжение возможно будет нескоро, в лучшем случае недели через две. Во первых я еще не начал играть, да и еще не до конца обдумал сценарий будущей мыльной оперы. Так что это всего лишь анонс. Возможно я пойму что и не стоит дальше писать. Посмотрим.
________________________________________________________________________________
_____________________________________

Поезд двигался от пункта А к пункту Б, навстречу ему вылетел самолет. В определенном месте, в пункте В, поезд и самолет должны были встретиться. Но где? Задача не получалась. Я спешил. За окном гулко бухал футбольный мяч, раздавались знакомые голоса. Я терял терпение. Новый вариант решения задачи тоже не дал желаемого результата. Поезд и самолет не хотели встречаться в злополучном пункте.
- Эдик, выходи давай скорее! - крики пацанов становятся настойчивыми.
Сегодня мы договорились с соседним двором провести первую товарищескую игру. Чувствую, что, если подойду к окну, задача останется нерешенной. Зажав уши руками, чтобы не слышать призывных криков и гулких ударов по мячу, приступаю к новому варианту решения задачи. Наконец-то встреча состоялась! Вздох облегчения - и я на улице.
Ребята ждут меня. Я занимаю место в центре нападения. Сколько себя помню, всегда хотел только забивать.
Когда мне было полтора года и я разбежавшись, впервые ударил по резиновому мячику, соседи по двору принялись уверять мою маму Софью Фроловну, что ее сын непременно будет футболистом. Матерей часто обольщают уверениями в необыкновенной одаренности их детей в той или иной области. Но наши перовские соседи не ошиблись — я никем другим быть не мог и хотел стать футболистом, всему вопреки и всему назло.
Мама позже, в разговорах любила рассказывать, в какой бедности мы с ней жили: сын прибегал, наигравшись во дворе в футбол, а дома куска хлеба не находилось… Ее можно понять. Она в нестарые еще годы перенесла инфаркт, болела астмой, получила инвалидность, но работала — сначала в детском саду, потом на «Фрезере».
Отец… Конечно у всех есть отец, по крайне мере без него я бы не родился. Но, к сожалению, в самый трудный период детства и взросления, мне не на кого было опереться, не у кого было спросить совета, а может и получить ремнем по одному месту. Я не ходил с отцом на футбол, и он не радовался моим первым успехам. Мое детство прошло без отца благодаря гордости матери.
В сорок третьем году отец приезжал к ним на побывку с фронта. Его сопровождал ординарец. С четырьмя классами образования, столяр с «Фрезера» батя уходил на войну рядовым — и стал офицером разведки. «Отец у тебя везучий, — объяснял мне ординарец, — столько языков на себе притащил, а на самом ни одной царапины…»
Ординарец же сообщил зачем-то Софье Фроловне, что у отца на фронте есть женщина — и мать написала отцу, чтобы домой не возвращался. Он и не вернулся. Жил в Киеве с новой семьей. Нельзя наверно так говорить, но я до сих пор не могу простить матери ее принципиальность. В послевоенном Перове мне очень не хватало отца.
В нашу жизнь в те годы прочно вошел футбол. Настоящих мячей у нас не было. Но это не охлаждало игрового пыла. Мы сами мастерили мячи из старых чулок, набивая их различной ветошью. Играли много, с увлечением - двор на двор, переулок на переулок.
Встречи происходили на маленьких, порою неровных площадках. Постепенно я стал укрепляться в звании лучшего нападающего нашего, да и соседних дворов.
Крики, шум, которые мы поднимали во дворе, вызывали недовольство жильцов. Жалобы переходили в «репрессии» со стороны дворников и управляющих домами, что заставило нас искать площадку для игры в футбол. На пустыре, вблизи рынка, мы нашли подходящее место. В это же время на собранные деньги приобрели футбольный мяч. Его мы очень берегли и хранили по очереди.
Быстро взялись за дело. Вооружившись лопатами, выровняли площадку, очистили ее от камней и разметили линиями, обозначив середину поля и его границы. Это уменьшило количество споров, вышел мяч из игры или нет. На сооруженной площадке могли уже играть 9 на 9 - пять в нападении, три в защите и вратарь. Там и была скомплектована команда нашего переулка. Была определена и футбольная форма нашей команды: ботинки, темные трусы, белые рубашки. Иногда, чтобы отличаться от своих противников, наша команда снимала рубашки.
На этой площадке я защищал спортивную честь своего переулка во встречах со сборными командами близлежащих переулков и улиц.
Затем была детская команда завода «Фрезер» где я был самым маленьким по росту, но играл центрального нападающего почти в той же манере, что сейчас за мастеров. За одно лето — сорок девятого года — я вырос сразу на тринадцать сантиметров — и совсем мальчишкой стал выступать за мужскую команду завода. Когда после игры взрослые футболисты собирались в кафе, меня кормили и совали три рубля в кулак — на мороженое. И поскорее отсылали: «Иди, нечего тебе взрослые разговоры слушать, иди гуляй». И я уходил от них — без всяких обид. И — без сожаления. Вне футбольного поля у меня ничего с ними общего не было.
Мы постоянно ездили из Перова в Москву — на футбол. На стадионе «Динамо» часа по четыре отстаивал в очереди за билетом — школьным, самым дешевым. Очень любил Спартак. Хотя в те годы ЦСКА и Динамо Москва побеждали чаще, но в спартаковской игре была раскрепощенность. Никто не жадничал, все играли в пас. Всегда мечтал там играть.
Однажды, возвращаясь с очередной игры, один из наших ребят сказал:
- Смотрите, Андрей Старостин идет.
Мы бросились за ним и были счастливы, что так близко видели «живого» Старостина.
А один из нашей компании сообщил:
- Знаете, ребята, у Старостина на левой ноге стоит печать. На ней написано: «убью - не отвечаю».
- Ну да? - удивленно разинули мы рты, но поверили.
Это все будет чуть позднее, а сейчас нам нужно обыграть наших соседей по улице.
Пыль столбом, крики, вопли, счастливая ребятня с воодушевлением гоняет мяч, пытаясь запихнуть его ворота, боковые штанги которых заменяют две кучи из кепок и курток. Я получаю мяч, рвусь вперед, и не сильным, но хитрым ударом развожу вратаря и мяч по разным углам. Вратарь сконфуженный, поднимается с земли, отряхивая от пыли свою рубашку.
- Ну что же ты такой мяч пропустил... - укоризненно говорит ему капитан команды наших гостей.
Матч продолжается и наш левый край подхватив мяч бежит вперед по самой бровке. Я бегу параллельным курсом.
- Кузьма, пасуй!-
«Кузьма» это мой лучший дружок – Валька Иванов. А зовем мы его Кузьмой, так как так зовут его батю, ну и отчество его соответствующе Козьмич. Хотя кто в те наши годы называл друзей по отчеству. Вообще Кузя у нас светлая голова. И не стоило ему кричать «пасуй», он всегда все просчитывает на пять ходов вперед и такой пас отдаст, что нужно только ногу подставить и мяч сам залетит в ворота.
Прошло десять лет…..

Не знаю, почему ты настолько самокритичен. Хотя нет, самокритика - полезно, но всё-таки...
Теперь я понимаю, почему ты говорил "есть только общая идея"...
Достаточно смело, кстати, взять такую историческую фигуру (если я правильно понимаю, это - Эдуард Стрельцов: и имя, и место жительства совпадают). Мне кажется, если осилишь произведение: получится шедевр! По крайней мере, есть то, что выделяет тебя среди остальных тружеников пера.
По главе что могу сказать? Читается легко. Единственное, не сразу понял, что самолёт и поезд - это в задаче. Сначала думал, ты едешь куда-то и тебя там на самолёте встретить должны
Ну и традиционное, но на этот раз очень-очень искреннее: буду ждать продолжения!

Eretik, очень и очень мощное начало дневника! Прям прочитал взахлёб нигде не прервался ни на секунду и моцк требует продолжение, ибо чует что будет жарко, хотя и на данной стадии рассказ уже "горяченький"))))
Ну прямо даже придраться не к чему)))) Я так долго ждал, когда ты начнёшь писать новый дневник, чтобы вволю "накритиковаться", а тут.... Эх
Мне было очень интересно, очень захватывающе всё читалось, но к сожалению маловато... Ну лично для меня

Думаю тут будет уместно применить свою стандартную оценочную формулу:
Идеи - 5
Общ. сюжет главы - 5
Юмор - 4.5 (тонкий юмор, почти его не видно, но я пару раз улыбался)
Кол-во текста(нов. строчку ввожу) - 3.5 (мне мало)
Информативность - 5
Футбольная сторона - 5
Жизненная сторона - 5
Итого: 4.714 - моя объективная оценка главы

P.S. название чем-то напоминает слова из песни Серёги "Чёрный бумер"

P.P.S. чем-то отдалённо напоминает начало моего дневника.... Хм....

P.P.P.S. если это Эдуард Стрельцов, то я раскусил твой хитрый план))))) Это насчёт платформы для игры

ух класное начало, я его прочитал на одном дыхании, думая что случиться потом. А так по десятибальной шкале я поставил бы семерку крепкую. В ожидании продолжения

Гавр, ты загнул конечно...7 по 10 ЗА ТАКУЮ ГЛАВУ(!!!)...не. 9 стабильно. действительно некчему придраться эх, поскорее бы продолжение...

Всё отлично,всё хорошо.

Круто, интересно почитать произведение, собственно, еще одного мастера

Начало отличное и писать дальше, однозначно, стоит.

- Эдик, хорош мечтать, давай беги быстрее –
- Кузьма, я такую девушку себе представлял, а тут ты. –
- Смотри, Алке твоей расскажу, пропесочит тебя. –
- Тоже мне друг детства называется, а еще комсомолец. Давай беги, береги дыхание.-
Как же я не люблю кроссы в горах. Но что делать, Дед на подъемнике уже поднялся на вершину и ждет там нас с секундомером. Кто такой Дед? Это наш любимый тренер – Виктор Александрович Маслов. Слово любимый абсолютно без кавычек, несмотря на его внешнюю строгость все ребята за дедом и в огонь и в воду.
Как обычно, предсезонные сборы проводим на юге. Как и многие тысячи простых советских граждан мы прилетели на берег Черного моря. Одно маленькое отличие. Они сейчас лежат на берегу ласкового, нежно урчащего, как довольный сытый кот, моря. Подставляя под лучи горячего южного солнца свои белесые телеса. Или сидят под шезлонгами, мелкими глотками потягивая массандровское или кахетинское вино. А вокруг девушки, спортсменки, комсомолки, активистки и т.д. Валерка Воронин рассказывал, что на Западе сейчас в моде такая штука, называется бикини. Страшно даже представить, что это такое. Впрочем, наши девчонки и в закрытых купальниках очень даже ничего. Черт опять меня не в ту сторону потянуло.
Ну, так вот когда народ наслаждается отдыхом, нам приходится наматывать километры по горам. Конечно, красиво кругом, горный серпантин, внизу сияющая гладь моря, вверху снежные шапки вершин. Короче пейзаж. А пейзаж в приличных книжках принято или пропускать, или списывать у Тургенева, зная, что это место все равно пропустят. Но за неделю пробежек от санатория до вершины эта красота так приелась, что я уже серьезно стал скучать, по суровой аскетичной природе нашей средней полосы.
В лицо подул ветер и коварно шепнул: «Июнь, юг, любовь!».
- Да в курсе я. –



Из воспоминаний В.А. Маслова….
« Вечером спускаюсь в кафе в санатории. Вижу дружно, впятером сидят за столиком Воронин, Стрельцов, Иванов, Медакин, Маношин. Идиллическая просто картина. Бойцы вспоминают минувшие дни. На столе чашечки с кофе, мороженное.
Стрельцов привстал:
- Виктор Александрович, присоединяйтесь к нам. Хотите кофейку? Бразильский. Дефицит. По знакомству отоварили. –
- Спасибо, Эдик. Вечером кофе не пью. Отдыхайте, только не забывайте в одиннадцать спать.–
Я направился к порогу, но что-то не давало мне покоя, что-то было не так. Круто развернулся и прямиком к своим кофеманам.
- Бразильский говорите? –
Беру со стола чашку, глотаю. Горло обожгло огнем. Кофе конечно, но с коньяком, причем в пропорции один к трем в пользу последнего.
В следующий момент, от моего крика не только парни подскочили, но и стены дрогнули.
- Кофе, вашу мать?! Кофе?! С завтрашнего дня чай у меня будете хлебать в резервной команде! –
Плохо конечно, что не сдержался, но допекли….
Мой крутой нрав парни знали, поэтому вмиг протрезвели. До сих пор перед глазами стоит картина: попятились к дверям, и, оказавшись на безопасном расстоянии, хором мне кричат:
- Клянемся, Виктор Александрович, клянемся – в последний раз, больше не капли! Честное слово! Все отработаем на тренировках. Пахать будем как проклятые….
Я тем временем к стойке. Барменом там работал Артем. Скользкий тип. Ведь прекрасно знал, что у нас была договоренность с руководством санатория, футболистам спиртное не наливать, и тем не менее он ее нарушил.
- Так Артем, ты что творишь. Еще раз такое повторится, я узнаю, что мои игроки пьют в вашем кафе, и ты больше здесь не работаешь. Понял? –
- Извините Виктор Александрович! Не надо директору говорить, больше такого не повторится. –
На завтра я дал штрафникам двойную нагрузку. Пахали как папа Карло. Жаль, что этот урок не всем пошел впрок….»




От автора «Решил я ввести в повествование персонажа из своего прошлого рассказа, тогда я его ввел в конце, и его образ не раскрыл, так как иссякли идеи к написанию. Но мне он очень нравится, забавный такой тип, поэтому встречайте, скоро он появится - Абрам Моисеевич Шнобельсон, администратор команды мастеров Торпедо Москва, надеюсь, он задержится надолго в моем повествовании».



Жарко на юге. Пытаемся спасаться холодным пивом. Не очень помогает. Я предложил спасаться холодной водкой. Дед запрещает. Вчера нашел в бачке унитаза последние две тайком привезенные с собой из Москвы бутылки водки. Унес в тренерскую.
Сегодня познакомился с двумя девчонками. Лена и Марина. Из той породы фанаток, что всегда вертятся вокруг любой команды мастеров и ее игроков. В глазах восторг и святая пустота. Но ничего для краткого южного романа сойдет. Надо Кузьму найти. Не то что бы я с двумя не справился, но все же вдвоем веселее кадрить. Надо гульнуть сегодня, а то каждый день одно и то же, тренировки и тренировки. Конечно, сезон уже скоро, надо качать физуху, но от работы «кони» дохнут, а торпедовцы тем более. От одного веселого вечера не убудет. Надо бы только никому из тренеров на глаза не попасться. Вот черт….Шнобельсон. Ну все от этого балаболки, так скоро не отвяжешься.
— Таки рад категорически приветствовать вас, дорогой мой до гроба Эдуард Анатольевич!
— Абрам Моисеевич, у меня важное дело, — сказал я, пытаясь обойти его футбольным финтом слева.
— И шо, оно уже важнее моего? –
— Точно, там сейчас на набережной оркестр выступает, — буркнул я себе под нос — А у вас что нового?
— Ха! Таки оно вам всё равно интересно! Не отвечайте, у вас такое, мягко говоря, красноречивое лицо.. Я вам скажу. Вот ви такой молодой человек, вместо того, чтобы послушать старого умудренного жизнью еврея, куда то спешите. Когда-то я тоже был таким. Ви знаете, Эдик я ведь стоял у самых истоков одесского футбола. Таки да вы не улыбайтесь. Я еще судил встречи одесских биндюжников с французскими моряками. Когда они предложили мне быть судьёй, рази я, так уж настаивал на непременных процентах с каждой игры?! Клянусь Саваофом, бедному еврею вполне хватало того скромного шкалика, шо подносила мне команда победителей! –
- Чего же вы подались в Москву, если вам там отлично жилось? –
- Да все было прекрасно. У меня был свой скромный бизнес, я продавал гробы, моя жена Сара трудолюбивая женщина, мои дети учились славянской грамоте и играли в лапту с соседскими мальчиками. Таки вот, в один прекрасный день они ко мне пришли.
— Кто?
— Масоны...-
— Хорошо, успокоились, выдохнули, сделали расслабленное лицо и мысленно сосчитали до десяти. А теперь я повторю всё то, что вы рассказали. Поправляйте по ходу. Итак...-
— «Итак» я не говорил. -
— Абрам Моисеевич, вот издеваться надо мной не надо, да? Я же не попугай, всё дословно цитировать...
— Таки да. Ви — не он..-.
— Не кто?-
— Не попугай.-
— Спасибо...-
— Ой, да не за что! Хотите, скажу вам это снова, шоб вам было приятно не один раз?-
- Не надо. Так что от вас хотели эти масоны? –
- Это я поначалу решил, что они масоны. Оказались товарищи из НКВД. Они почему то называли меня нэпманом. И намекали, шо мой моральный облик не похож на образ строителя социализма. Я им сказал: Ви это обо мне и про меня? Ребята, скажите в лоб — после того, шо мы с вами совместно пережили в Гражданскую войну и Интервенцию, ви тут будете крутить мне руки за спину и бить лаптём по почкам?! Мне – пережившему семь еврейских погромов и кругом пострадавшему за дело революции! И я решил, надо быть полезным советской стране. И вот я здесь работаю в нашей команде.–
- Да тяжелая у вас была жизнь. Столько пережили. –
- Вот ви ведь всё ещё молодой человек, а каким проницательным взглядом подсмотрели у внутри всю суть моих страданий?! Поверьте, я умею быть благодарным… Когда ви, не дай вам бог, помрёте и безутешные друзья придут к моему брату заказывать гроб – напомните, шо я обещал вам скидку! Не отказывайтесь! Живите сто лет, шоб я состарился раньше, но не отказывайтесь! Пусть им всем будет дико завидно…



- Валерка, медведь косолапый, не шуми ты так - Стрельцов, только что успешно перемахнувший через забор, с тревогой оглянулся. – А то еще подумают, что воры лезут.
- Да ладно, на часы посмотри, пятый час утра. Все дрыхнут давно. Я ремнем за забор зацепился. Черт, кто тут камней пораскидал? – Петраков с неловкой грацией сильно выпившего человека, тщетно пытался держать равновесие.
- А может ты, чем другим за забор зацепился? Что тогда тебе завтра твоя Маринка скажет? Что ты ей в кровати предложишь? Разве что арию тенором споешь. Кстати, что-то у тебя голос переменился, с баса на тенор. Валер, да признайся, ты ведь не ремнем за забор зацепился. – Стрельцов, с трудом сдерживался, что бы не расхохотаться.
- Ладно, юморист хр…в. А чего Кузьма с тобой не пошел сегодня. Девчонки, кстати прикольные, много он потерял. –
- Да, Кузя после женитьбы на Лиде совсем правильный стал. Прям примерный семьянин. Скучный как пионер на сборе макулатуры. А тут его еще капитаном команды выбрали, так он вообще изображает из себя стахановца-передовика. –
- Слушай Эдик, дверь корпуса заперта. Что будем делать? –
- Придется в окно лезть. –
- Тогда пойдем до моего окна, так дерево рядом растет. Да и моего соседа нет. –
Комната Петракова была на втором этаже. Вскарабкавшись как два тарзана наверх, через минуту они перевалили через подоконник. Скудный свет луны практически не освещал комнату, в ней царил приятный для глаз полумрак.
- Слышишь Эдик, а Дед то, небось, спит без задних ног. Знаешь, что ему сейчас снится? –
- Что мы с тобой пьем кефир. – Стрельцов хихикнул. – Да, Александрович, не уследил ты нас. –
- Вы в этом уверены ребята? Александрович как раз уследил. –
В комнате вспыхнул свет настольной лампы. В кресле, прикрытый пледом, сидел сам Дед. Шок. Немая сцена – Гоголь бы позавидовал. Стрельцов стоит не жив не мертв, бледный как полотно. Губы сжал, молчит. Наверное, чтобы не сразить тренера перегаром. А вот Валера Петраков никогда за словом в карман не лез. Сам кинулся в атаку.
- А что мы такого сделали? Просто выпили по рюмке сухого вина. Что не имеем право? –
- Ребятки, ребятки…Пропьете вы свой талант. Это пока вам по двадцать, здоровья на все хватает. Лет пять пройдет, про вас будут вспоминать, мол да, вроде был такой, подавал надежды, да спился, вон у ларька валяется, бутылки собирает. Ладно, спорить я с вами не буду. Ложитесь спать, утром разберемся.



Вот и закончен долгий южный сбор. Последний взгляд на гостеприимный южный вокзал, и вот уже за окнами поезда необъятная южнорусская степь. Монотонно стучат колеса, и под их дружелюбное перестукивание так приятно расслабленно смотреть в окошко, за пролетающие мимо деревни, города, фабрики и колхозы. В синем небе проплывало жемчужное солнце. Степные горизонты источали такие бодрые запахи, что будь на месте Стрельцова какой-нибудь крестьянский писатель-середняк, из группы «Стальное вымя», он не удержался бы и разложив на столике блокнот, начал бы писать новую повесть, начинающуюся следующими словами: «Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдович свою портянку и аж заколдобился…» (текст отрывка не мой :-) )
Когда-то, еще до изобретения железной дороги, здесь проходил старинный тракт. Двигались по нему разъездные приказчики с товарами различных фирм. Навстречу им из глухого леса выходил Соловей-разбойник. Стеснительный такой мужчина в каракулевой шапке. Смущаясь, предлагал купцам отдать ему перевозимый товар, в случае отказа все с той же стеснительно-извиняющейся улыбкой пускал купцов в расход. Брели по этой дороге завоеватели со своими дружинами, проезжали мужики, с песнями тянулись гусляры-странники.
Шли годы, все менялось. Советское общество семимильными шагами шло к светлому коммунистическому будущему. За окнами мелькали различные картины: колосилась рожь на колхозных полях, вон километровая очередь к сельскому пивному ларьку (в соседних сёлах не было пива), а вот полтора десятка колхозников, тянущих за собой трактор, на котором гордо развевался красный флаг с лозунгом "Даёшь механизированный сельский труд!!!" и ещё много интересных вещей.
Последняя возможность расслабится перед начинающим сезоном и просто помечтать. Еще пару деньков и снова зазвенят мячи на футбольных полях и восемнадцать команд мастеров сойдутся в битве за звание чемпиона СССР. Что ожидает в этом году нашего главного героя, мы узнаем в следующих главах.

Тут смеялся в голос)))))))
Ещё есть много смешных, позитивных моментов)) Порадовал персонаж Шнобельсон, выписан очень красиво)) Дед тоже жжот))))))
Ну вобщем как бы так связообразного сюжета, я как понял и не получилось, просто описание проведённого сбора на юге)) Ну тоже не плохо, но можно и куда интереснее...
Больше всего нравится большой словарный запас автора (у меня с этим проблемы), поэтому очень живая картинка перед глазами возникает, во время прочтения))

Стандартная шкала
Идеи - 5
Общ. сюжет главы - 4.5
Юмор - 5
Кол-во текста(нов. строчку ввожу) - 4.5 (10 тыщ хорошо, а 20-30 лучше )
Информативность - 4.5
Футбольная сторона - 4.5
Жизненная сторона - 5
Итого: 4.71

Большое спасибо за то что своим рассказом поднял моё гов**ное настроение

P.S. в конце каждой реплики идёт длинное тире, я не понял зачем?

- "Ой, ну шо ви так мало Эдик! "

Все нюансы не стоят того, чтобы не сказать автору: Браво!

Отлично, прям проффесионально расписанный рассказ!)
Даж придерется не к чему не то что мне, а и любому лингвисту точно)

Отличная глава. Чувствуется, что автор знаком с теми временами, знаком с командой, историей клуба.
В такой вроде небольшом рассказе так изобразить тренера и еврея - дорогого стоит. И такой юмор хороший (не ржач заметьте). Жду продолжения.

Замечательно пишешь, Серёж... Главное - доступно... Понятно...
Единственное, может быть, немного обрывисто (из-за этих троезвёздочий :-) ), но это не сильно портит картикун...
Так и не понял, правда, че от тебя хотел этот еврей)))

Ты знаешь, я сам не понял что он хотел. ))) Наверно ему просто было скучно, или он забыл первоначальную тему разговора, пустившись в воспоминания. Вообщем встречу переспрошу.
А по обрывистости, меня уже по критиковали. Вобщем то я так изначально и задумывал, но все равно замечание учел.
Спасибо всем отписавшим.

Глава 2. Европейский дебют

Из сообщения газеты «Красный спорт»: «….Сегодня председатель Федерации футбола СССР Вячеслав Колосков объявил о решении принять приглашение европейской футбольной организации УЕФА, и разрешить советским клубам мастеров принять участие в европейских кубковых турнирах. Данное решение принято в целях повышения мастерства советских футболистов во встречах с сильнейшими европейскими клубами, а также с целью пропаганды идеалов советского спорта. В Лиге Чемпионов примут участие Динамо Киев, Спартак Москва. В кубке УЕФА Динамо Тбилиси, Динамо Москва, ЦСКА, Зенит Ленинград. В кубке Интертото Торпедо Москва».
«…Состоялась жеребьевка третьего этапа кубка Интертото. Соперником московского Торпедо стал швейцарский Сьон. Первую встречу советский клуб проведет в гостях».

* * *

Как всякий футболист, Стрельцов был редким гостем в своей семье.
Отбыв две недели на сборе в Сочи, команда приехала, наконец, домой, в Москву. Пустынным проходным двором, минуя арку, гулкую, высокую, Стрельцов торопился домой. Роса блестела на крышах темных запертых коробок гаражей. Поверх деревьев, высоко, он отыскал окна своей квартиры. Свет горел, почему-то только на кухне, наверно мама Софья Фроловна, коротает вечер за пасьянсом. «А Алла? – подумал он.- может в магазин пошла?»
Эдик быстро вошел в подъезд, из руки в руку перекинул тяжелую сумку и нажал кнопку лифта. В колодце лифта раздалось гудение, что то защелкало и завздыхало, словно в затихшем доме завозился разбуженный, уставший до смерти человек.
Дверь Эдику открыла Алла, и он удивился:
- О, ты дома? –
Он увидел, как просияло ее лицо, и издав радостный вскрик она повисла у него на шее.
- Я по тебе так соскучилась! –
«- Кхм…кхм..» - раздалось сзади. Алла быстро отпустив Эдика, отскочила в сторону, виновато опустив глаза. В дверях прихожей стояла Софья Фроловна. Она, с укоризненным видом, посмотрев на невестку, обратилась к Стрельцову. – «А с матерью поздороваться не хочешь?»
- Мама, ну о чем ты, конечно, хочу, иди я тебя обниму. –
- Нет ну понятно, как только ребенок женится, о маме можно уже и забыть. Кому мы старики нужны. –
Опять старая песня. Софья Фроловна никак не желала налаживать нормальные отношения с невесткой. А началось это с самой женитьбы.
Эдик сделал Алле предложение, когда ей было 19 лет. Она побоялась об этом сказать маме, подумав: ну вот, мать скажет, захотела уже замуж. Поэтому сказала ему: нет, это еще нельзя. А он, тогда как раз впервые был приглашен на сбор сборной СССР, и сказал: «Вот вернусь — и все-таки будет свадьба». Эдик перед отъездом рассказал об этом паре своих друзей в команде. Ну а слухи у нас распространяются быстро, дошли и до их родителей.
И вдруг рассвирепела Софья Фроловна: «Вся Автозаводская знает, а я ничего не знаю!» Она их не то что поссорила даже (не очень-то Эдик ее и слушал, хотя все-таки был сын своей матери, конечно, он ее любил, он же нормальный человек), а нашла для него какие-то слова, что вот надо бы подождать. И вот они где то месяца три после этого не виделись.
И вдруг его мама, Софья Фроловна, звонит Алле на работу на «Стальмост», она там работала в отделе главного конструктора. А надо сказать, что постепенно эта история с неудавшейся женитьбой стала, как то подзабываться, у Аллы уже и приятели стали появляться. И вдруг Софья Фроловна: «Ну прости уж ты нас, вот забыли мы тебя. Эдик бы с тобой хотел пойти на балет на льду» (австрийский балет тогда приехал). Алла только спросила: «А где же он?» Она: «Вот он рядом стоит».
- «А что, он не может говорить?» — «Вот даю ему трубку, даю». Молчание полное, говорить должна Алла. «Приеду, куда ехать?» — «Ну, к нам приезжай сначала».
Никогда до этого Алла не красила губы, но тогда явилась к ним в невообразимом виде совершенно: в канареечной шляпе, с малиновыми губами, с бордовым маникюром. Это был ужас. Попугай. Пошли они на этот балет. Нет, Эдик, он не извинялся, не просил прощения, ничего не объяснял. Но Алла его уже изучила. Гложет его совесть, гложет, только он не может произнести нужные слова. Отсидели они этот прекрасный, очень красивый, конечно, балет на льду. Ой, как ему хотелось, чтобы в знак примирения они просто поцеловались, но она была девушка капризная, отпихнула его и сказала, что сегодня ничего не значит.
Но на самом деле через две недели 17-го они подали заявление, 21-го расписались, он опять уехал на какую-то игру, 25-го у них была свадьба.
В «Торпедо» и на заводе женитьбу двадцатилетнего Стрельцова восприняли в первую очередь, как акт педагогический. Алла автоматически превращалась во внештатного члена тренерского штаба, завкома или даже парткома. На тренера Маслова она произвела «наилучшее», впечатление. В конфликтах с мужем и свекровью «Дед» брал ее сторону.
Но что же после свадьбы… Как только он в Москве, сразу куда-то к приятелям. Только ждала, когда лифт хлопнет. Два часа ночи… позже… И либо приносят его, либо сам приходит, но в таком состоянии, что непонятно как дополз до квартиры. Алла никогда не скандалила, не тот характер. Софье Фроловне это не нравилось, она стала выговаривать Алле, что та не имеет на Эдика никакого влияния. Она действительно не имела на него никакого влияния. Постепенно отношения между невесткой и свекровью стали портиться.
А через месяц Алле стало не до всего этого. У нее начался жуткий токсикоз… Алла забеременела. Ей было очень плохо. И у бедной Софьи Фроловны оказались две обузы. Сын, с которым она никак не справится, а ее одолевают по телефону — начальство с завода и начальство футбольное его ругают, его грызут, и есть за что. И тут невестка еще вот такая…
Короче говоря, Софья Фроловна обратилась к Алле: «Вот, ты тоже… Я думала, помощница, а ты… Нечего дурью мучиться, надо делать аборт. Вот тебе полсотня, и иди, моя дорогая доченька, к маме».
Вышла она от них с авосечкой, с сумкой книг и пошла домой. Первым делом разменяла эту Софьи Фроловны полусотню. Купила себе мороженое, потом купила ему что-то. Пришла домой, а тут ее мама начала грызть: «Если жизнь не получилась, то этот ребенок не нужен. Завтра пойдем в больницу». Алла в ужасе. Выручил ее младший братишка. Смотрел, смотрел на эту картину, потом сказал: «Никуда она не пойдет. Пусть родит!» Так она осталась дома, и стала ждать рождения ребенка.
Однако одна Алла прожила не долго. Эдик после этой истории совсем от переживания загулял, и руководство команды стало уговаривать Софью Фроловну во что бы то ни стало их помирить. Ну, пропадает парень, ну что же это такое. И как-то так все устроили через одну ее приятельницу. Она якобы пригласила Аллу в гости, в одну квартиру, оказалось в эту квартиру только что переехали Стрельцовы.
В квартире оказалось куча народу, там уже и «Дед» был. Вроде бы все примирились, по крайне мере внешне.
Потом родилась Людмила. Эдик был на очередном сборе на юге. Софья Фроловна не разу не навестила невестку в роддоме. Кроме родных ее навещал только доктор команды. Спрашивал «Ты кого хочешь?» - «Мальчика». – Ну вот, а я тебе куклу купил…»
После рождения дочери вроде отношения пошли на лад, но все же холодность между Аллой и свекровью постоянно проскальзывала. Поэтому и старалась она на глазах у Софьи Фроловны, держаться с достоинством, как и полагается порядочной жене, и не демонстрировать своих чувств прилюдно.
Только у себя в комнате, они смогли вдоволь нацеловаться и поговорить.
- Ты когда уезжаешь?
- Через четыре дня, на игру в Швейцарию.
- Ты же не забыл, что намечается на следующую неделю.
- Не отвлекайся…
- Эдик подожди…Успеешь еще.. На следующей недели у моей мамы День рождения. Нас пригласили. Только я еще подарок не покупала.
- С подарком я сам разберусь. И вообще хватит о делах, любимый муж тебя уже столько времени не видел. Гаси свет.

* * *

- Фамилия?
- Стрельцов.
- Имя, отчество?
- Эдуард Анатольевич.
- Национальность?
- Русский.
- Семейное положение?
- Женат, есть дочь.
- Родственники за границей?
- Не имеется.
Напротив меня за столом сидел человек неприметной внешности, встретишь на улице – внимания не обратишь. Если бы не глаза… Колючие, внимательные, казалось проникающие в самые потаенные уголки души. Хотя о чем это я, «душа» это поповские бредни, а то еще прочтет мои мысли человек из «органов», и не видать заграницы.
Большинство из нас за границу отправлялись впервые, и потому к предстоящему турне готовились особенно тщательно. Нет, тренировки шли как обычно, а вот инструктажами, беседами в различных «домах» нас изрядно помучили. Призывали вести себя прилично, как подобает советским людям за границей, дорожить честью, отдать все для победы… В который раз заполняли эти дурацкие анкеты, вот и сегодня, человек с колючими глазами опять пытает меня про родственников за границей. Позаботились и о цивильной экипировке – модные по нынешним временам драповые пальто, широкополые фетровые шляпы – знай, мол, наших!
Встречи за рубежом для советских футболистов до сих пор событие редкое и потому очень ответственное. Для нас не было секретом, что прежде, чем отправить какой-либо коллектив, причем не только футбольный, в другую страну, ответственные работники Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта, руководители спортобществ или ведомств готовили для самого «верха» специальную записку, в которой помимо прочего должны были непременно гарантировать успешное выступление своих подопечных. И, не дай бог, если команда проиграет: разносы, оргвыводы, вплоть до снятия тренеров и руководителей спортобществ и расформирование коллектива. И это на простые товарищеские матчи, а тут дебют в еврокубках, на глазах у всей Европы!
- Судимости имеются?....Эдуард Анатольевич, вы меня слушаете?
- Э-э-э. Да конечно. То есть нет….. В смысле слушаю, а судимостей нет.
- Хорошо, продолжим…

* * *

С добрыми напутственными словами команда выехала из Москвы. На Белорусский вокзал нас пришли проводить друзья, знакомые и родные.
Утром проехали Минск. А затем Негорелое - последняя станция нашей советской земли. Пограничники проверяют паспорта. Пожелав победы, они тепло провожают нас. Дальше, минуя границы, мы должны проехать тысячи километров по железным дорогам нескольких европейских стран. Немножко грустно. Небольшой путь по нейтральной, «ничьей» земле, а дальше - Польша.
«Пане, прошу пашпорт», - обращаясь к нам, говорит польский офицер.
За окнами польская земля: маленькие деревушки, ветхие домишки с соломенными крышами почти сравнялись с землей.... Потом Варшава. На варшавском перроне многолюдно. Обычная вокзальная суета. В поезд садится много пассажиров. Мы продолжаем свой путь.
В наших шестиместных купе шумно и весело. Бывалые футболисты вспоминают «битвы, где вместе рубились они» - поездки сборной команды СССР на игры в западные страны.
Наш путь проходит по Германии. Страна, которая принесла миру коричневую чуму. Вспомнилась только что закончившаяся война, которая принесла горе в семью практически каждого из членов команды.
Приход в вагон немецких офицеров-пограничников из ФРГ возвращает нас к действительности. Обычные пограничные формальности здесь становятся необычными. Хмурые, недовольные лица вошедших, чувствуется напряженность. Вспоминаются стихи Маяковского:

«Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину,
Берет -
как бомбу,
берет -
как ежа,
как бритву
обоюдоострую...»

В наш вагон, где почти нет свободных мест, приходят неизвестные молчаливые люди. Ясно - это наши «сторожа». Они «охраняют» немецкий народ от «красной заразы». Берлин встречает нас безлюдными улицами и каким-то зловещим молчанием. Серые большие здания не радуют глаз.
Поезд следует дальше. Сменяются пейзажи: уже видны снежные шапки альпийских гор, воздух теплый и прозрачный.
За окном - земля Швейцарии. Это конец нашего двухдневного путешествия.

* * *

Из воспоминаний В.А. Маслова….
«К сожалению о сопернике мы знали очень немногое. Информация в нашей печати была скудной, да и спортивная разведка – находилась, прямо скажем, не на высоте. Вот и выходя на поле против «Сьона», мы весьма приблизительно представляли, с кем имеем дело. Однако кое-какой информацией наш тренерский штаб все же располагал, на основании ее мы и построили план на игру.
Состав на игру. На воротах Кавазашвили. В защите справа налево: Полукаров, Пригода, Шустиков, Островский. На месте опорника Воронин. Справа Метревели, слева Шавло. В роли атакующих полузащитников Иванов и Петраков. Ну и в роли наконечника Стрельцов.
Защитникам отданы указания не увлекаться атаками играть строго в зоне, правда Шустикову и Полукарову, неплохо играющим головой, разрешено идти на розыгрыши стандартов, естественно с обязательной страховкой. Три центральных полузащитника – Воронин в роли волнореза, и любящие атаковать Иванов и Петраков, не должны проиграть швейцарцам центр поля. Особенно важно будет, сможет ли не дать разгонять атаки хозяев их капитану Обрадовичу наш Валерка Воронин.
Слева, я думаю у Шавло проблем быть не должно, насколько я понял, там у швейцарцев не самое сильное звено. Пусть они подумают, как удержать Сергея. А вот справа возможны проблемы. Там у хозяев играет их лучший игрок Монтерубио. Вроде бы из Франции. Учитывая, что Метревели не самый лучший оборонительный игрок, и, несмотря на установку, не всегда любит отходить в защиту, видимо придется Полукарову работать в поте лица. Поэтому выход нашли в …усилении игры в атаке. Метревели дана установка играть практически в зоне правого нападающего, а остальным почаще выдавать ему мяч на ход. Надо вымотать Монтерубио, пусть он думает не об атаке, а как сдержать Славу. Посмотрим, может и пройдет такой план.
Ну и впереди Стрельцову предстоит сыграть в роли столба, цеплятся за мяч, вытягивая на себя одного, а то и двух защитников. А в получающиеся разреженные зоны должны будут врываться наши атакующие полузащитники. Фу-у..на схеме вроде все гладко, посмотрим, что скажет на это соперник.
Смотрю на одевающихся на игру футболистов. Нервничают ребята, все таки заметно. Хорошие пацаны, не всегда конечно послушные и соблюдающие режим, но все же искренние и не способные на предательство.
- Давайте посидим на дорожку….. Ну что, вроде все уже обговорили. Единственное повторю – сражаться, ноги не убирать. Но без грубости, помните, по-вашему поведению на поле здесь на западе будут судить обо всем советском футболе. Ну, все, вперед на поле! –

* * *

Начало матча подтвердило опасения «Деда». Ударное звено швейцарцев то и дело оказывалось перед штрафной площадкой Кавазашвили. Игра шла через Монтерубио. Ставка на активность Метревели не сработала. Защита хозяев очень четко контролировала свой левый фланг, не давая Славе разогнаться.
Тем неожиданней оказался первый гол. Обычный штрафной, навес и пришедший на его розыгрыш, центральный защитник торпедовцев Шустиков удачно подставив голову под летящий мяч, загнал пятнистого под перекладину.
После первого в матче гола ничего особо не изменилось. Швейцарцы больше контролировали мяч, пару раз даже пробив по воротам. Торпедовцы играли на контратаках.
Хитрец Иванов сразу поняв, что сегодня не день Метревели, все чаще стал затевать комбинации с Шавло, переведя игру на противоположный фланг. Оказалось оппонент того, Резет, ничего кроме мелкого фола предложить не может, мастерства ему явно не хватало, и ветеран все нагнетал и нагнетал обстановку слева.
Стрельцова стерегли. Тренер соперников, видно был осведомлен о молодом советском вундеркинде и идущего в отбор защитника всегда подстраховывал второй игрок. И, тем не менее, дважды он оказывался на ударной позиции – мимо.
Тем не менее, не уследили. На 75 минуте сработала старая связка Иванов-Стрельцов и взбешенный вратарь достал мяч из сетки. Правда, это был уже третий гол. А за десять минут до этого Петраков забил второй мяч. И все и хозяева поплыли. Пономарев и Иванов довели счет до неприличного 5-0.
Уже и зрители потянулись к выходу, и «Дед» стал выпускать на поле резервистов, почувствовать атмосферу евротурниров. Но за три минуты до конца произошел этот дурацкий случай. Единственный не сдавшийся игрок хозяев Монтерубио, на котором во втором тайме заработал горчичник Метревели, вновь пошел в прорыв по своему флангу. Не то что бы он был настолько опасен, все равно обыграв защитника он уперся бы в следующего, но Полукаров так не считал. Он вытянул ногу, обутую в жесткую, с торчащими шипами бутсу, и подставил ее под ликующий замах Монтерубио. Тот отлетел и беспорядочно закувыркался в траве. Раздался свисток финна Коскинена, и вверх взметнулась красная карточка. Нелепость нарушения была настолько очевидна, что все советские игроки остолбенели. Первым пришел в себя капитан. Иванов подбежал к судье «Господин судья, ну зачем сразу удалять? Может сначала предупредите?» Тот, отмахнувшись как от назойливой мухи, показал на штрафной удар.
Бить вызвался сам пострадавший. Короткий разбег…удар..и 5-1. Пока перестраивались, разбирались, кто теперь кого будет держать, а счет уже стал 5-2. На поле была уже реально растерявшаяся команда. Если бы еще у хозяев было минут 10, счет бы видимо сравнялся.
Они кинулись снова устанавливать мяч в центре поля, но после первой же торопливой подачи судья, не отрывавший взгляд от секундомера, вознес над головой руки и с облегчением дал продолжительный свисток.

* * *

Вытянув футболку из трусов, Стрельцов наклонил горевшее лицо, утираясь ее подолом. В пустынном гулком переходе раздавался перестук множества обутых в бутсы ног, далеко впереди не переставая, хлопала дверь.
В раздевалке Стрельцов появился после всех. Команда утонула в креслах. На застланном ковровыми дорожками полу валялись раскрытые сумки, скинутые бутсы, небрежно брошенные футболки.
Голый по пояс, мускулистый Полукаров, что то вполголоса говорил лежавшему рядом в кресле Петракову. Тот обессиленный не отзывался. Кавазашвили как был на поле в свитере и в перчатках, так и сидел с усталым видом, подбрасывая кепку вверх, ловил ее на палец. Подкинет – поймает, подкинет – поймает … На его ноге, на всю длину от бутсы до бедра чернела подсыхающая грязь.
В целом веселое настроение в раздевалке, не принимало шумную форму. Всех смутила концовка матча, и ожидали, что скажет тренер.
Распахнулась дверь и долго не закрывалась. Не меняя позы Стрельцов скосил глаза. Шурша плащом, в раздевалку стремительно вошел «Дед», второй тренер, администратор и еще пару человек руководства. В комнате сразу стало тесно, хотя все кроме Маслова отошли за большой стол с макетом футбольного поля, на котором перед началом матча, быстро двигая намагниченные фигурки, Виктор Александрович давал установку на игру. Сейчас металлическая крышка стола с макетом опущена, на ней, чья то сумка и недопитый стакан с чаем.
- Монтерубио увезли на скорой, - отрывисто бросил Маслов. - Он на поле не сразу почувствовал боль. Подозревают перелом. –
Он остановился посреди раздевалки и, напустив на лоб седую прядь, удрученно замолк.
Не выдержав паузы, тихо вздохнул Кавазашвили. Сергей Пригода, приподнявшись в кресле и с неприятной гримасой, морща подсыхающее лицо, стал стаскивать с уставших ног, тесные теплые гетры. Где-то в углу, стукнули о стену сброшенные бутсы.
Не вынес тишины Петраков.
- Игра. – сказал он, ни на кого не глядя, и завозился в кресле.
- Игра говоришь? – Виктор Александрович издали метнул на него взгляд. – Хулиганство, а не игра. Позволь кто-нибудь такое на улице? Да его бы в милицию и под суд. И судили бы! И срок дали! Да Петраков, срок! – Он возбужденно пошел между кресел, отбрасывая ногами валяющиеся футболки. – А на поле ему, видите ли, все прощается. Игра! Плохой это футбол, Полукаров! Плохой, слышите? Грязный. Учитесь играть, Полукаров! –
Полукаров повернул голову к Петракову. – Слыхал, Валер? Учиться предлагают. Значит, он на ворота прет, по голу лупит, а я к нему с букетиком, дескать, пожалуйста, ах как приятно. –
- Не паясничайте, Полукаров. – бесцветным голосом, сказал Маслов, раскаиваясь на себя, что сорвался на крик.
Иванов чувствовал, что на правах капитана, ему нужно что то сказать. И об игровой дисциплине и о многом другом. Но вместо этого он произнес:
- Тут..это самое. Даже этот эпизод с Монтерубио, я имею в виду. Кость на кость…- пожал плечом. - Ломает, по моему, всегда тот, у кого с техникой не хватает. Подкатом можно было просто в мяч сыграть. – Молчание и напряженное внимание тяготило Иванова, и он сказал совсем не то, что от него ждали ребята. - А вообще, знаете, давайте или играть, или бросать! Надоело…Все надоело! – он смущенно замолк. Высказался называется!
- Кузя, - ласково, с глумливой вкрадчивостью, сказал Полукаров. – Кузя, милый, дорогой. Все правильно говоришь. Только зачем пену пускаешь. Держать его надо было тебе тогда, хоть за трусы держать. Подбирать то за тобой пришлось. –
- Знаю я, - пробормотал Иванов. – Получилось…
- Ага! Давай тогда местами поменяемся. Становись, подбирай за мной, показывай технику. А я за тебя права качать стану. Это как будто полегче. –
- Брось, Полукар, - неожиданно вмешался левый защитник, Островский. – Сломал парня, и еще что то….Брось!
Все переглянулись, удивило не заступничество Островского, совсем нет. Поразило, что он вообще решился заговорить. Работящий на поле, Островский отличался полнейшей безынициативностью в команде. Что бы не происходило, какие бы страсти не кипели, он сидел в углу и молча собирал свою сумку.
Подал голос Пономарев: - Правильно сказано. А ты Полукар, не кривляйся, а слушай, что тебе коллектив говорит. Ты не просто игрока сломал, ты еще и на пустом месте карточку заработал, теперь дисквалификацию схлопочешь неизвестно на сколько матчей. А у нас следующий соперник, будет посильнее Сьона. И кого вместо тебя ставить, новичка зеленого? Так что, ты тут пальцы не гни, а сиди молча, и мотай на ус.
Пономарев, вице-капитан, авторитетный в команде человек, но выступать не любил, и если уж говорил, то всегда по делу. Своей фразой он вроде как подвел итог дискуссии.
- Подумайте над тем, что сегодня произошло, Полукаров. – Маслов внимательно смотрел на игрока, тот опустил голову. – И то, что вам сказали ваши товарищи. Это вам урок на будущее.

* * *

Анна Михайловна, мать Аллы, как водится, жарила-парила, целый день у плиты простояла. Стол ломится от разносолов, а на усталую именинницу без слез не взглянешь.
Алексей Митрофанович, муж именинницы, уже немного под шафе, суетился, пытаясь помочь, но только плутался под ногами, и в итоге был выслан в прихожую встречать гостей.
Постепенно стали подтягиваться гости. Кроме Эдика с Аллой, подошли две соседки-подружки именинницы, дамы запредельно бальзаковского возраста и сестра с мужем. Мать Эдика Софья Фроловна, сказавшись больной на праздник не поехала.
Начали с вручения подарков. Дошла очередь и до Эдика. Тот, призвав всех к вниманию, вышел за порог и вкатил свой подарок – велосипед. Молчание затянулось. Гости с трудом сдерживались, чтобы не рассмеяться, представляя, как нелегко будет упитанной Анне Михайловне удержать в равновесии центр тяжести на маленьком сиденье.
- Полезная вещь!- пришел в себя Алексей Митрофанович.
- Спасибо я давно такой хотела, - вежливо и неискренне, проговорила Анна Михайловна.
Когда рассаживались за стол, Алла нагнувшись, тихо спросила Эдика:
- Как тебе в голову пришла такая идея с велосипедом? –
- А что, правда, здорово? На даче у нас нет велосипеда – это же глупость. –
- Ты прямо как Циолковский! –
- Кто-кто? – не понял Эдик.
- Циолковский жене на свадьбу токарный станок подарил, он ему нужен был для опытов. –
- Берем пример со старших товарищей. – Эдик раскаянья не испытывает.
Тем временем застолье разгоралось. Звучат тосты за здоровье именинницы, споро поедаются салаты, студни. Народ с работы, голодный.
Поднимается с бокалом Эдик. Алла напряглась. Сейчас брякнет что то не в дуду.
- Всем известно, как много придумано анекдотов про тещу. Теща – любимый фольклорный персонаж. «Почему?» - спросим мы.-
Анна Михайловна улыбается натужно и слегка испуганно. Алексей Митрофанович хмурится. Алла замерла от дурных предчувствий.
- Потому что, - как ни в чем не бывало продолжает Эдик, - народ любит своих тещ! Смеется над ними, потому что любит! – повторяет он, не замечая на лицах присутствующих непонимания.
- Так какой анекдот? Расскажи! – перeбивает муж сестры.
- Например… - с ходу соглашается Эдик, большой знаток фольклора.
Алла изо всех сил пнула его ногой под столом.
- Э-э-э! – запинается Эдик. – Примеры в данном случае не существенны. Множество проведенных ранее экспериментов доказывают мою теорию. Давайте же выпьем за мою тещу, она же, не побоимся этого слова, мать моей любимой жены! –
Все сдвигают фужеры.
Единственное что поняла из тоста, Анна Васильевна, это то, что ее единственный зятек рассказывает про нее анекдоты и проводит эксперименты. Эта глупость со временем непременно обрастет массой деталей, подтверждающих неблагонадежность Эдика. Так рождается неприязнь и семейные драмы.
На горячее подается запеченная рыба, мясо в горшочках и рассыпчатый варенный картофель. Все выглядит очень аппетитно, но гости как говорится подорвались на ерунде – на закусках и без энтузиазма ковыряются в тарелках. А впереди еще десерт – торт домашнего изготовления.
Эдик, как всегда, в передовиках по наливанию спиртного. Алла недовольно на него косится.
- Эдик, может тебе хватит, послезавтра ведь игра у тебя. –
- Все под контролем. Я играть не буду. Александрович сказал, что выставит на матч запасных. Решил нам дать отдохнуть. Счет то первой игры позволяет.

* * *

Из сообщения газеты «Красный спорт»:
«Сегодня на стадионе Торпедо, состоялся ответный матч кубка Интертото, между командой Торпедо Москва и швейцарским Сьоном. Учитывая результат первого матча 5-2 в пользу советских футболистов, тренер Маслов решил проверить в игре ближайший резерв команды. Несмотря на старание дублеров, до 74 минуты счет в игре так и не был открыт. Пришлось выпускать на замену Воронина, Метревели и Стрельцова. Последний через три минуты после своего выхода на замену открыл счет в матче, подкараулив отскок от вратаря. Счет 1-0 сохранился до конца матча. Команда мастеров Торпедо Москва вышла в основной турнир Кубка УЕФА».

Хорошо написано,интересно,самое главное действительно футбольно и,главное,жизненно. Дневник на отлично..но коментс больше

написано чотко и качественно...
Сразу понятно, что ты прочитал...
А для читателя это главное)

Считаю, что вышесказанное действительно верно подмечено, и футбольно и жизненно и ровно, но всё-таки как-то уж больно мрачно... Сразу создаётся такая жёсткая картина серой жизни СССР где и радостей то не было, люди ходили хмурые и понуренные. Хотя может так и надо? Не знаю, но мне это не слишком нравится... Как-то грустно на душе становится и не из-за конкретных моментов, а по всеобщему впечатлению от главы...
Далее несколько основных моментов:
1. немножко непривычно читать дневник менеджера, где менеджер вовсе не менеджер а игрок(это временно), но ещё больше выбивает из равновесия что порой главный герой - это лишь тень самого себя, незаметный, безэмоциональный, приглушенный и подавленный. Героя в некоторых эпизодах не видно совсем, это не плохо, но это как-то странно и не привычно...
2. понравилось именно футбольное описание, всё чётко предоставлено - как на блюдечке, и сюжет самого матча довольно хорош)
3. бытовые моменты на уровне)) всё чётко увидел перед собой... почему-то очень понравилась фраза "Эдик быстро вошел в подъезд, из руки в руку перекинул тяжелую сумку и нажал кнопку лифта. " такие фразы заставляют верить расказчику что этот рассказ не выдумка)

вроде бы это всё, если ещё что-то вспомню дополню... и шкала, естественно:
Идеи - 5
Общ. сюжет главы - 4.5
Юмор - 3,5
Кол-во текста - 5
Информативность - 5
Футбольная сторона - 5
Жизненная сторона - 5
Итого: 4.71 (как и в прошлый раз )

Хм, а мне наоборот не кажется, что всё серо и мрачно. Просто лучше осознаешь, какие у людей в то время были радости... Хотя, возможно, тебе так показалось из-за того, что личная жизнь Стрельцова действительно не блещет яркими и счастливыми моментами.
Вообще, несколько напрягают переходы в повествовании от 1 лица к 3. Они здесь несколько часты и немного путают мозги - не понимаешь, кто всё-таки является рассказчиком.
Среди плюсов - отлично переданная атмосфера и эдакая красочная детализация серых будней.
Оценка главы: твёрдое 9.5

Признаться когда закончил писать эпизод о взаимоотношениях в семье Стрельцова, у меня самого конкретно испортилось настроение. Да и потом когда перечитывал, всегда это давило на психику. Но из песни слов не выкинешь, это реальность и приукрашивать ее я не хотел.
Что касается не четко прописанного характера главного героя, это имеет место, я это вижу, но пока не получается вплотную занятся им. Пока все время приходится отвлекаться на описание общей атмосферы и его окружения. Да и сам герой получающийся в моем рассказе мне не нравится. Как сказал Булк "главный герой - это лишь тень самого себя, незаметный, безэмоциональный, приглушенный и подавленный". Очень точно подмечено. Постараюсь добавить красок. Хотя во многих эпизодах, он действительно был таким, слабохарактерным и подверженным чужому влиянию гением.
Что касается частых переходов от первого к третьему лицу, то вам придется с этим смирится. Я намерен писать в таком стиле.
И вот еще я многие эпизоды стараюсь писать в стилистике советских времен, как бы пытаясь рассуждать как писатели и люди той эпохи. Поэтому многие мои рассуждения вам могут показаться наивными, многое непонятным. Но просто я когда пишу вхожу в образ советского человека и начинаю видеть мир его глазами. Не знаю насколько это читабельно, но уж таков общий стиль произведения.

Прочитал давно, но решился отписаться только сейчас. Глава вызывает много эмоций:грусть и радость,веселье и печаль и другие контрастные слова. Словом глава была написана с душой и любовью автора к ней.

Из сообщения газеты «Красный спорт»:
«По информации Всесоюзного спортивного комитета, команда мастеров московское Торпедо, за достигнутые успехи в матчах Кубках Интертото была награждена поездкой в Турцию. В турецком городе Белек команда в течение 10 дней будет готовиться к началу футбольного сезона в высшей лиге».



Все-таки интересно в Турции. Конечно, город удается посмотреть редко, все время под запором на тренировочной базе. Ну, наконец, и нам разрешили прогуляться, посмотреть местные красоты. Конечно не по одиночке, группами и в сопровождении специального человека. Но все равно, интересно.
Пономарев, ранее сюда уже приезжал на товарищеские матчи со своей бывшей командой. Как человек бывалый, он нам дал список из нескольких турецких слов, зная которые можно вполне сносно общаться с местным населением. Их нужно знать совсем немного, вот они, отсортированные в порядке их важности и употребляемости:
Селямалейкум - здравствуйте:
Тешекередерим - спасибо;
Кардаш - друг, брат (очень важное слово, особенно если вам надо с кем-либо договориться!);
Гюзель - прекрасный, очень красивый;
Ясак - что-то типа пи…дец;
Эвет - да;
Хайир - нет;
Лутфен - пожалуйста.
Как он нас уверял, этих восьми слов вполне хватает для общения в Турции.
Город достаточно большой. Громадное количество мелких магазинчиков и лавок. Бесчисленное количество снующих машин и муравьиная орда людей. Полный дурдом!!! В глазах от этого мельтешения начинает рябить. Осматриваем центральную часть города: в парках много зелени, деревья, кусты, цветы. Красивые фонтаны и клумбы. Ходим вокруг старых мечетей, заходим в старинный базар. Кругом полно магазинчиков, ломящихся от массы товаров. При виде этого изобилия тихо исходим слюной, в сотый раз, подсчитывая свои небольшие командировочные. Решаем остановиться передохнуть. Остановились в парке у большой мечети на горе. Внутрь самой мечети, как я понял, входить немусульманам нельзя... Мечеть представляет собой целый комплекс - торговые ряды, парк и на самой горе - непосредственно мечеть.
Над головой, низко, чуть не задевая верхушки деревьев, с ревом проносятся турецкие истребители... Турецкий дедушка, стоящий неподалеку, с интересом нас рассматривает и отгоняет от нашей группы грязных замызганных цыганят, пытающихся выпросить у нас денег... Наши самостоятельные попытки отвадить попрошаек успеха не имеют. Дедушка цыкает на цыганят и те покорно отступают... Наша благодарность дедушке не знает границ – попрошайки уже поднадоели...
Интересное наблюдение: перед мечетью стоят тележки на велосипедных колесах, местные дедушки продают с лотков жареные семечки и всевозможные орешки. Мимо меня важно проходит здоровенный полицейский с болтающейся на запястье рацией, косо и подозрительно смотрит на меня, но не подходит, направляясь к одному из лоточников и что-то ему гыркает на турецком. Торговец униженно оправдывается и начинает быстро-быстро сворачивать свой лоток. Полицейский милостиво машет рукой, мол, ладно, оставайся. Затем оглядывается на меня - не слежу ли я за происходящим. Я поспешно отворачиваюсь - как будто мне совсем не интересно, и я любуюсь красотами пейзажа... Полицейский, убедившись в том, что я не наблюдаю за ним, зачерпывает из лотка огромную жменю каких-то орешков и так же важно удаляется восвояси, поплевывая скорлупки... Дедушка-лоточник униженно кланяется ему и говорит вослед формулы благодарности...
В 17:00 - намаз. Мулла по громкоговорителю что-то причитает блеющим голосом. Звуки с высоких минаретов разносятся далеко по всей округе... Да... экзотика!
Ну, все, нужно уходить. Скоро начнется вечерняя тренировка, а послезавтра, немного прибарахлившись турецкими шмотками, улетаем домой, в Москву. Совсем мало времени остается до матча первого тура чемпионата с Шахтером.



Автобус с командой пришел за час до начала матча. Шофер Иван Маркович давал протяжные гудки, пытаясь заставить толпу у стадиона расступиться. Толпа подалась в стороны от дороги, болельщики через окно узнавали футболистов, многие бежали следом, но вязли, застревали, толпа, чем ближе к стадиону, тем была больше.
Проехав мимо расставленных лотков с лимонадом, ящиков мороженного и жаровен с шашлыком, автобус подошел к служебному входу. Здесь было тише и спокойнее, но стояла стайка разряженных девиц. Из двери вышло несколько сотрудников стадиона, контролировать высадку из автобуса. По стайке девиц прошло радостное волнение – в окно автобуса показалось улыбающееся лицо Эдика Стрельцова.
Из автобуса в переднюю дверь стали выходить ребята, в отутюженных костюмах, с толстыми сумками. По давно заведенной традиции, на матч необходимо было приезжать, как на праздник.
В раздевалке ребята, как обычно, занимали свои шкафчики, бросали сумки возле больших и удобных кресел. Затем на массажный стол. Массажист команды Василий Матвеевич, был мужчиной необъятных размеров, с руками толщиной как у иного игрока нога. И был, по сути, гением в своем деле. Перед массажем он замирал, уходя в себя. Потом как пианист, встряхнув над головой своими огромными руками, с размаху опускал их на притихшее и расслабленное тело. И игроки постанывая, под его безжалостными руками, чувствовали как отходит от мышц скованность, усталость и приходит заряд на борьбу.
Иванов только что отошел от травмы. До самого матча, было неясно выйдет ли он на поле. Ну да разве капитан пропустит такое событие как первый матч чемпионата.
Подошел Маслов, сел рядом. Внимательно смотрел, как Иванов облачается в спортивную форму.
- Болит? – спросил Виктор Александрович, показывая на ногу.
- Ничего. Терпимо. – Сказал Иванов, натягивая гетры.
- Наколенник бы одел.
- Обойдется.
Он натянул футболку и, подтягивая рукава, зашевелил ногами, пританцовывая.
Соблюдая традицию, Виктор Александрович, призвав к молчанию, потребовав, чтобы все находившееся в раздевалке сели. Это была еще один устоявшийся обряд в Торпедо.
- Ну что я вам скажу? Вроде все уже ранее обговорили. Шахтер очень хорошо готов физически. И будет пытаться давить. А вы играйте. Не вкалывайте, а играйте. Это же не землю копать, в конце концов…… Вы же знаете, видели, можете играть. Вспомните Швейцарию. Не пылите попусту, а шире, легче, с удовольствием. Это просто игра. Ваше любимое занятие. Да…получайте от нее удовольствие.
- Валерка.- Маслов повернулся к Воронину. - Не забывай на тебе Старухин. Приклейся к нему, стань его тенью, но не пусти в штрафную. Вы ведь все знаете, что головой лучше него в Союзе только Сальников в Спартаке играет. Если он в штрафной поймает мяч на голову, все банка обеспечена. Ну и дружка его Соколовского не потеряйте, он у них главный распасовщик. Семшов, это твоя зона, жестче против него играй.
- Так Эдик, помни, в твоей зоне играет Тимощук. Старайся, чтобы избавится от него, играть по последнему защитнику, на грани офсайда. Он за тобой не пойдет. А если и пойдет, тогда освободится пространство для маневра Иванова с Семшовым. И тогда не стесняйтесь, бейте из далека. Ну, все, остальное все обговорили ранее. Все на поле!
Многоголосый рев трибун полоскался над огромной чашей стадиона. Всякий раз, стоило Стрельцову подняться по ступенькам из туннеля, праздничная обстановка стадиона настраивала и возбуждала. Широкое рокотание человеческих масс, зеленый прямоугольник поля, замкнутый в овал из переполненных трибун, высокое вечернее небо над головой – все это действовало так, словно в раздевалке осталась вся прожитая ранее жизнь. А впереди какой то чудесный, сюреалистичный мир.
Стрельцов оглох, едва мелькнул свет, прямоугольник неба. Как только он показался из туннеля: «Стрелец!...Эдик!...Красава!...Забей им!» - неслось со всех сторон, уходящих вверх трибун. Небрежно волоча ноги, пижонисто, он побежал к центру поля, где игроки Торпедо уже перепасовывали друг другу мяч. Натягивая перчатки, к пустым воротам побежал Кавазашвили. Ему тоже нужно было размяться, почувствовать мяч.
Через какое то время протяжная трель судейского свистка прекратила разминку. Вся чаша стадиона умолкла и насторожилась. Провожая команду на поле, Виктор Александрович каждому клал руку на плечо. На удачу.
Первый тайм вроде проходил на равных. Правда, Шахтер с первых минут ломанулся в атаку. Но в штрафную не пустили, а дальние удары Старухина и Соколовского стали легкой добычей Кавазашвили. Затем игра успокоилась и перешла в позиционную борьбу за центр поля.
Стрельцов, всегда считал донецкую команду неудобным для себя соперником. Он не любил навалистой и жесткой игры и предпочитал команды техничные и комбинационные, которые и сами играли и сопернику давали. А тут защитники у Шахтера как на подбор гренадеры, ноги с мячом вместе поотрывают. Плюс Тимощук, зверюга еще тот.
Кстати, тренер Шахтера видимо рассудив, что с одиноким Стрельцовым справятся и два центральных защитника, поручил Тимощуку контролировать Иванова. Может и правильно, не секрет, что вся игра в Торпедо шла через этого креативного полузащитника.
Старухин в атаке Шахтера должен был мотать, оттягивать защитников на себя, а в открывающийся коридор нацеливался опытнейший Мишка Соколовский, хитрющий как лисица, полузащитник, с крепким пласированным ударом. Все так, если бы не Воронин.
Одно удовольствие было наблюдать за дуэлью Воронин – Старухин. Валерка просто наглухо закрыл начавшего рано лысеть лидера горняков. Стоило полузащитникам послать мяч в его сторону, как откуда то высовывалась нога Воронина, и в основном чисто, а если подальше от ворот, то и с мелким фолом, выбивал мяч. Было видно, как Старухин начинает закипать. Игра не шла. Ну а что он хотел, об умении Воронина играть по игроку было известно по всей Европе.
Стрельцов простоял половину тайма, моментов ноль, движения и борьбы ноль. Пытаясь усыпить бдительность защитников, он всем своим видом показывал: «Ну что вы ребята, я сегодня вообще играть не хочу. Я вообще то просто вышел по травке пройтись, перед сном». И даже трибуны, привыкнув уже за последние годы к «художествам» Эдика, стали посвистывать. И когда защитники практически перестали обращать на него внимание…..
Неожиданно настырный Семшов очень вовремя успел на резанную передачу Воронина, как вьюн оставил за своей спиной опекуна и не теряя времени даром отправил мяч Стрельцову. «Дремавшего» Стрельцова опекал Звягинцев. Трибуны и ахнуть не успели, как Эдик стоя на месте финтом обманул опекуна и как коршун ринулся на ворота. Гол казался неминуемым, защитники не успевали, оставалось только обмануть вратаря. И мяч то был послан под опорную ногу…Как смог сложится Дегтярев и отразить удар, наверно и сам он не смог бы объяснить.
На второй тайм, сберегая силы, Стрельцов вышел последним, когда команды разбежались по своим половинам поля и нападающие, которым начинать, переминались у мяча, поглядывая на судью с секундомером. Окинув взглядом поле, он определил, что у соперников все без изменений, и что бы сразу настроится на темп, подпрыгнул раз, другой, взмахивая руками.
Опять забегали, опять перемешались. В перерыве шел разговор, о том что фланги совсем не играют. Метревели и Шавло ничего не могут поделать против Срна и Фернандиньо. Но вот второй тайм начался, а все по-прежнему, все атаки через центр.
Эдик подбежал к Метревели: «Славик, ну возьми ты игру на себя. Пацанов в центре совсем замордовали». Тот тяжело дыша, оттянул от горла мокрую насквозь футболку и, сплюнув тягучую слюну, побежал дальше.
Продолжал психовать Старухин, все чаще вступая в споры с судьей. Пока наконец это не вылилось на 61 минуте в грубый подкат против Семшова. Стрельцов подбежал к месту столкновения. Семшов поджимая к животу колени, лежал и перекатывался на спине. Старухин, оправдываясь, пытался объяснить и разводил руками.
- Что…чокнулся совсем? – накинулся на него Стрельцов и полез грудью, но тут судья их развел. В его руке зажглась красная карточка: «Старухин, вы удаляетесь с поля!».
- Ну вот, теперь будет полегче! - Стрельцов сразу заметил, что дончане перестроились, большие силы оттянув в защиту. На краю поля Маслов обернулся к скамейке запасных, и Петраков, проворно вскочив, одним движением спустил вниз тренировочные брюки. Уставший Метревели отправился в раздевалку.
Перестроившись Торпедо стало вязать узоры комбинаций у самой границы штрафной площадки Шахтера. Заигравший активно Стрельцов, пытался маневрировать с целью запутать опекуна. Увлекшись, он не сразу понял отчего негодующе завопил стадион, а футболисты Шахтера ликуя несутся к своей скамейке запасных. Что произошло там, Эдик посмотрел только на другой день в повторе. Оказалось 2-3 игрока шахтера робко перешли центр поля и казалась их атака сейчас захлебнется. Но Матузалем решился на сумасшедший удар метров с 28, и мяч как пушечное ядро вонзился под перекладину. 0-1 горняки вышли вперед.
Половина поля торпедовцев практически очистилась, все пошли вперед. Нервничая, затеяли перепалку Пригода с Шавло. На них прикрикнул сначала Кавазашвили, затем Иванов: «Нашли время!...».
Угловой у ворот Шахтера. Навес, защитники выносят мяч. Тот отскакивает к Жупикову, и он сильно бьет по воротам. Вратарь засек мгновение удара и ринулся в правый от себя угол. Поймал бы он мяч или нет, так и осталось неизвестным, так как в штрафной площадке Эдуард Стрельцов на мгновение оторвавшись от опекуна подставил ногу, и мяч изменив направление влетел в противоположный угол. 1:1 – снова ничья.
Равенство в счете вновь вернуло командам осмотрительность. И хотя опасные моменты у ворот гостей еще были, забить не удалось. Боевая ничья 1-1.





Душный московский вечер. Автобус, тихо урча, везет пассажиров от стадиона Торпедо. Стрельцов рассеянно смотрит в окно. За стеклом, куда то спешат по своим делам пешеходы, обгоняют автобус «Москвичи» и «Запорожцы». А вон с мигалкой и правительственными номерами пронеслась черная «Волга».
Несмотря на вечер, очень жарко. Стрельцов страдает, только что с ребятами после матча хорошо так посидели, теперь от жары его мутит, в голове как будто молотки стучат. Вот и «Автозаводская», Стрельцов пошел к выходу.
На остановке он застыл, как будто задумавшись, затем, встряхнув головой, решительно направился в сторону противоположную от дома.
- Эдик, ты куда?
Эдик обернулся и с недоумением уставился на бегущую к нему девушку. Но затем черты его лица разгладились, на лице появилась улыбка. Он узнал свою соседку по дому – Галину. Студентка, чуть младше Эдика, она всегда была веселой и жизнерадостной, люди к ней тянулись.
- Привет Галчонок.
- Эдик, ты куда? Дом в другой стороне.
- А зачем мне домой? У меня дело есть.
- Какое еще дело?
- Мне нужно к Валерке Воронину. Я ему рубль должен.
Галя с сомнением посмотрела на слегка пошатывающегося Стрельцова. – «Эдик, ну куда тебе ехать? Иди домой отдохни. Завтра отдашь».
- Нет, мне надо. Ты ничего не понимаешь. Долг, Галчонок, это святое.
Галя, сообразив, что в таком состоянии, соседа домой не загнать, вызвалась поехать с ним до дома Воронина – не было у нее уверенности, что он сможет туда благополучно доехать.
Сели в трамвай номер сорок шесть — и доехали до Крестьянского рынка. На остановке Эдика, что называется, развезло. И он дал себя уговорить Гале ехать обратно домой. Перешли на другую сторону трамвайного пути. Стали ожидать трамвая.
- Молодой человек, вас можно?
Эдик обернулся. К ним походкой уверенных в себе людей шли три человека. На рукавах были надеты красные повязки. Идущий впереди крепкий парень обратился к Эдику.
- Молодой человек, на вас что одето?
- А что на мне одето. – Эдик с удивлением посмотрел на говорившего.
- Что это за узкие брюки? Что за попугайская рубашка?
- А ты посмотри на его прическу. Правда, вылитый попугай. Явно стиляга. – Один из спутников первого говорившего коротко хихикнул.
Эдик нахмурился: - «Брюки я в Швейцарии купил. А вообще, какое ваше дело. Я что должен объяснять всякому х…».
- Мы члены добровольной народной дружины. Сегодня вы брюки за границей купили, завтра станете жевать их жвачку, а послезавтра Родину продадите. Пройдемте-ка с нами в отделение милиции. Мы тебя там пострижем немного, под нормальную прическу. Да и брючки твои немного ножницами расширить нужно, а то уж больно они узкие.
- Пошел ты…в милицию, без меня. Ты вообще знаешь кто я такой?
Третий член ДНД, молоденький парнишка, до этого молча, как будто пытаясь что то вспомнить, рассматривавший Стрельцова, воскликнул: « - Да это же Эдик Стрельцов. Футболист из Торпедо. А я сегодня видел вас на футболе!» -
Однако главного дружинника смутить было трудно: « - Тем более. Товарищ Стрельцов, вы какой пример подаете окружающим. Стоит пьяный, одет как стиляга и еще права качает. А ну пойдем с нами!».
- Пошел ты…
- Так, Федя, берем его под руки, поволокли в милицию.
Федя, плотный, коротко стриженный бугай, вцепился в правую руку Стрельцова, главный вцепился в левую. Стрельцов сделав вид, что расслабился и подчинился дружинникам, вдруг резко рванулся, отшвыривая их в сторону.
Старший наряда, не удержался на ногах упав на тротуар. Федя оказался потренированнее, удержав равновесие, он стал в боксерскую стойку. Если он рассчитывал на честный боксерский поединок, то сильно ошибался. Эдик, в детстве прошедший хулиганскую школу в родном Перове, не собирался изображать из себя спортивного единоборца. Короткий и резкий удар ногой в голень, Федя взвыл от боли. Когда он невольно опустил руки вниз, последовал мощный удар в подбородок. Все, нокаут. Хотел бокс, товарищ, получай.
Эдик попытался развернуться, что бы посмотреть, что там со старшим наряда. Увидев летящий в свою сторону кулак, он успел, однако, немного отклонить голову, и удар пришелся по касательной. Почувствовав на губах, солоноватый вкус крови, Эдик окончательно взбесился.
Старший наряда поняв, что его сейчас станут бить, возможно ногами, рванул убегать. Третий дружинник, тот самый молодой парнишка, сделал это еще в самом начале драки, и сейчас испуганно выглядывал из за угла дома.
- Стой, гад! – Эдик ринулся вдогонку за своим обидчиком.
- Эдик, не надо! – Галя побежала за ним вслед.
В какой бы хорошей спортивной форме не был убегающий, от настоящего спортсмена, даже выпившего, убежать было трудно. Поняв это, дружинник свернул во двор, надеясь, что он проходной. Эдик за ним. Двор оказался глухим. Старший наряда поначалу заметавшись, затем, заметив сторожку дворника, бросился туда. Отпихнув, стоявшую на пороге старую дворничиху, он вбежал внутрь, попытавшись захлопнуть за собой дверь. Однако не успел, подоспевший Стрельцов рванул на себя дверь и вбежал за ним. Пауза… Внутри сторожки раздался грохот и шум разбиваемой посуды.
Ошарашенная событиями дворничиха, с удивленно раскрытым ртом смотревшая на погоню, пришла в себя и завыла как пожарная сирена: «Мили-и-и-ция!»



Абрам Моисеевич Шнобельсон задержался после матча. Нужно было решать проблемы с отправкой домой команды гостей. Наконец, вроде все вопросы были сняты. Но уйти не удалось. Зазвонил телефон.
- Алло.
- Алло, скорее! Приезжайте! Они его сейчас заберут в милицию.
- Ой, ну жутко интересно... Девушка представьтесь таки сначала.
- Это Галя!
- Какая еще Галя?
- Галя – соседка Стрельцова.
- И шо таки от меня хотит соседка Стрельцова?
- Эдика сейчас в милицию заберут, скорее приезжайте!
- Шо?! - прищурился Шнобельсон, сдвигая шляпу на затылок и плотнее прижав трубку к уху. - Я не ослышался? Ви где сейчас? Давайте адрес, выезжаю.
Когда Шнобельсон приехал на место происшествия, Галя вкратце описала ему диспозицию. Эдик забаррикадировался в сторожке, вместе с взятым в плен старшим наряда. Дворничиха, польщенная всеобщим вниманием, в сотый раз пересказывала собравшимся соседям происшедшее, естественно, детали которого с каждым новым рассказом становились все более кровавыми. Прибывший наряд милиции в составе двух сержантов готовился к штурму сторожки, впрочем, вначале пытаясь уговорить Эдика открыть дверь.
Абрам Моисеевич сразу взял дело в свои руки: «- Я жутко извиняюсь, гражданин начальник! Я руководитель с работы этого хулигана. Разрешите, я с ним поговорю».
-- Успокойте своего бандита. Если не откроет сейчас же, взломаем дверь!
— И шо ви так разоряетесь? У вас одно горло, простудите гланды, не сможете петь, и вам станет грустно. Пустите меня, мы таки сумеем договориться. По-крайней мере двое участников конфликта — всё ещё вменяемые люди.
Милиционер махнул рукой и отступился.
— Эдик, — проникновенно, но, не повышая голоса, обратился к двери Абрам Моисеевич. — Эдик, откройте, это таки я. Ви можете не пустить в дом любимого начальника или друга детства; можете отказать в аудиенции надоедливой соседке и перенести встречу с проверенным партнером по делам; ви вправе не слушать никого и даже родимую маму (шоб она у вас никогда не болела), но... Вслушайтесь, Эдик, таки я говорю — но!
— Ну?
— Никакого «ну», я говорю вам, вслушайтесь!
— Абрам Моисеевич, — взмолился Эдик, судя по приглушенным звукам, левой ногой удерживающий кого-то, пытающегося уползти. — А нельзя ли побыстрее чуточку? Вот вам крест, занят я, ну прямо жуть как занят...
— О, ви всегда торопите события, но, Эдик, время нельзя обмануть, — мудро определился старый еврей, каким-то совершенно невероятным образом просачиваясь в щель приоткрывшейся двери. У милиционера глаза на лоб полезли, у него бы туда и нога не пролезла... — Вам нужен совет, их есть у меня больше двух! Ваша честь (отойдите от двери, шоб вас не продуло, не дай бог почки, это же не налечишься, уж поверьте мне) будет спасена. Мы с вами вместе играем в одной команде, мы уже, можно сказать, почти стали родственниками, и ваши проблемы бьют мне по большому мозолю на исстрадавшемся сердце. Таки я весь почти тут!
Он исчез за дверью сторожки. Минут пять оттуда доносилось монотонное бормотание Шнобельсона и односложные ответы Стрельцова. Затем дверь открылась, оттуда вначале вылетел старший дружинников, в весьма надо сказать помятом виде. Затем вышел Эдик с Шнобельсоном, продолжавшим ему что то проникновенно втолковывать.
К ним подошли милиционеры.
- Гражданин, вы арестованы, пройдемте с нами.

Очень интересная глава, одна только проблема, смущает патч мировой истории. тяжело представить...

Любопытная глава. Хорошая, но какая-то разрозненная. Впрочем, впечатление от этого не портится: мне понравилось. Да, конечно, смущает такое несоответствие времён. Несколько расстраивает, что ли. Но всякое ведь бывает...

Субъективный фактор (нравится – не нравится)--8
Эмоциональный фактор----7
Восприятие текста мной----8
Переданная атмосфера----9
Основная мысль главы-----8
Яркость-монотонность------8
Индивидуальность----------9
Увлекательность------------7
Средний балл:--------------8

хорошая глава, неплохой сюжет, и, действительно, как-то странно видеть Старухина и Фернандиньо в одной команде... Ну это уже особенность патча...
написано гуд, есть парочка грамматических ошибок, которые, вобщем, на впечатление от прочитанного не влияют...
и еще:

хехе, если не ошибаюсь, фразочка с Ильфа и Петрова? "12 стульев?"
Понравилось, сказанно в тему!

1. чёткая концепция, на основе точной передачи атмосферы футбольного мира тех времён (и не только футбольного), рухнула из-за патча мировой истории
2. не хватает скринов
3. опять же не акцентированные, слишком частые переходы с 1 на 3 лицо, и обратно
4. но плюсы всё те же что и были, разве что минусов стало больше

Идеи - 4
Общ. сюжет главы - 4.5
Юмор - 4
Кол-во текста - 4.5
Информативность - 4.5
Футбольная сторона - 4.5
Жизненная сторона - 4.5
Грамотность текста - 5
Итого: 4.43

Это просто параллельная вселенная, сделанная в стилистике советских времен (точнее 50 годов). И не надо подгонять ее под какое то конкретное историческое событие. Все случившееся в тексте могло произойти, если бы..... А собственно почему бы и нет.

Доброго дня всем форумчанам. Наконец то я вернулся на форум. Почему отсутствовал? Просто в результате многонедельных упорных боев с новым супер вирусом пришлось полностью форматироватьвсе жесткие диски компьютера. Затем две недели воевал с связистами,которые упорно не хотели приезжать делать мой испорченный грозой телефон. А апофеозом всего этого безобразия стал переставший работать диалап у моего оператора - только починили.
Надеюсь хоть кто то рад моему возвращению? ))))) Спасибо всем добрым форумчанам, кто не дал умереть теме дневников и по мере сили возможностей ее обновлял. Выделю время и прочту все заметки. Ну а с сентября продолжу свой дневник. За сим откланяюсь. Еретик.

По новым правилам раздела "Дневники менеджера", дневник не обновлявшийся более 60 дней должен быть перемещён в подраздел "Завершённые дневники".
Надеюсь, что перемещение дневника заставит автора поскорее взяться за дело и продолжить увлекательнейшую историю

Господи, скоро налоги за темы открытые будут брать..

З.Ы Ждем, недождемся!! Скорей бы сентябрь!! Так надолго не пропадай!!

Ну что вчера продолжил писать дневник. Напишу пару тройку глав да наверное начну выкладывать.

Eretik, выкладывай лучше по мере написания, так, удобнее на много ) На себе проверил =) Хотя, делай так как будет удобнее тебе

Глава 4: Здравствуй деревня!

Из протокола товарищеского суда:

« За совершение антиобщественного поступка, выраженное в нападении на группу членов ДНД, игроку сборной СССР Стрельцову Эдуарду Анатольевичу:

1. Вынести строгий выговор с занесением в личное дело.
2. Лишить звания Заслуженный мастер спорта СССР.
3. Лишить ежемесячной стипендии игрока сборной СССР.
4. Временно, вывести из состава сборной страны по футболу, дав срок на исправление один месяц.
5. Повторно вернуться к рассмотрению дела Стрельцова через месяц».


В приемной директора автозавода было как никогда многолюдно. Все ожидали директора. Точнее не самого Лихачева, его как раз то быть не должно. Вчера вечером он вылетел самолетом в командировку на десять дней во Францию, на симпозиум представителей крупнейших автогигантов Европы, для участия в нем и обмена опытом. Все ожидали его нового заместителя Охлобыстина Ивана Петровича.
Иван Петрович был личностью в высшей степени занимательной. Человек невероятной активности, он считал себя специалистом во всех сферах, не терпя никаких возражений. Окончив сельскохозяйственный институт, он очень удачно женился на дочери первого секретаря обкома. Девушка, конечно, не блистала не умом ни красотой, зато у нее был очень влиятельный папа. После этого быстрая партийная и административная карьера любимому зятю была обеспечена.
Начал он ее директором самой передовой в области птицефабрики. После того как яйценосность кур по итогам года снизилась почти в два раза, и годовой план был начисто завален Иван Петрович пошел на повышение. Он был назначен куратором сельскохозяйственной отрасли всей области. После практически сорванной посевной и падежа коров в ряде колхозов из-за вовремя не подвезенных качественных кормов, Ивану Петровичу была предоставлена возможность поднять на недосягаемый уровень культуру в областном центре. Он был назначен директором областного театра. На первом же собрании театральной труппы он сразу же продемонстрировал свое гениальное видение будущего театра, заявив:
- Товарищи сколько можно ставить Чехова!! Кто это вообще такой – мелкобуржуазный писателишка. Ближе надо быть к народу, товарищи! Вот у нас в райцентре есть просто гениальный автор, Доскин Артем. Можно сказать писатель от сохи! С ним будем работать. Надо больше пьес о трудовых буднях рабочих и крестьян. О производстве и трудовых подвигах. А вы мне – Чехов!! Я теперь сам буду вам ставить пьесы, лучше любого режиссера.
Через несколько месяцев привыкшие к аншлагам артисты с тоской смотрели в полупустой зал, пытаясь показать любовь простой доярки Матрены к знатному скотнику Михаилу. А еще через пол-года, вся театральная труппа ушла в радостный запой на три дня, провожая своего любимого директора Ивана Петровича на повышение в Москву.
В столицу он прибыл с прекрасными рекомендациями и полон энтузиазма, показать этим москвичам, как надо работать.
Секретарь одного из райкомов Москвы долго с воодушевлением тряс руку Ивану Петровичу, расспрашивая про здоровье его тестя. Оказывается, они во время войны вместе занимались отправкой трофейного имущества из Германии в Союз. И начался долгий трудовой путь нашего героя на руководящих должностях столицы нашей родины. И пусть подчиненные были безмерно поражены его беспримерной тупостью, но ему удавалось каким-то образом втереться в саму душу начальства, где лестью, где подарками, где оказывая разного рода услуги. И это помогало ему уверенно шагать по карьерной лестнице.
Лихачев узнал о назначении нового первого зама уже в день отлета во Францию. И хотя он был наслышан о его чудесах руководства, но сделать ничего уже не успевал. Пришлось улетать с тяжелым сердцем, тайком перекрестившись и надеясь, что за десять дней тот не успеет пустить по миру завод.
Придя в кабинет, Иван Петрович с ходу занялся рабочими вопросами. В течение часа он принимал начальников различных отделов. Начальник производственного отдела Гогобидзе выскочил из кабинета красный как рак, с взъерошенной шевелюрой, все время повторяя:
- Вах! Я ему говорю – со склада на линию для сборки поступают бракованные детали. А он мне – нэ надо паники, лучшэ скажите, у вас все комсомольцы вовремя сдают взносы? Какие взносы! А он мне, товарищ Гогобидзе, исправление ситуации надо начинать с себя, гдэ ваша партийная дисциплина.
Последним на прием попал начальник хозяйственной части Алексеев.
- Иван Петрович, у нас такая проблема, пришла заявка из подшефного колхоза на помощь рабочими в уборке урожая. Они постоянно снабжают нашу столовую продуктами, ну и мы каждый год помогаем им убирать урожай. Но сейчас прямо не знаю что и делать. Поступил большой заказ на выпуск автомобилей, даже не знаю кого и послать в колхоз. Может контору послать, пусть свой геморрой разомнут?
- Колхозу товарищ Алексеев надо помогать. Нет, контору не трогай, пусть занимаются работой. Слушай, такая мысль возникла. У нас же при заводе футбольная команда мастеров вроде имеется. А где они работают?
- Ну, они как бы только числятся, а нигде не работают. Играют.
- Ну ты представляешь, двадцать два бугая нигде не работают, мяч пинают по полю. А зарплату получают!! Когда у них игра?
- Через две недели, сейчас перерыв для игр сборной. Воронин и Иванов кстати в сборную уехали.
- Ну вот у них две недели свободного времени! В колхоз!! Пусть до игры помогут сельскому хозяйству. Вот помнится работал я в сельском хозяйстве….
- Иван Петрович, это никак нельзя делать, им же тренироваться надо, к игре готовится!
- Ничего страшного в деревне поле с воротами есть, вечером после работы будут тренироваться. И перестань обсуждать приказы руководства! Завтра с утра команду вместе с тренером на картошку в колхоз!!



Сентябрь, тепло, даже жарко... Монотонное покачивание телеги убаюкивает. Погрузившись, на пять телег игроки команды Торпедо едут к месту новой дислокации. Автобусом из Москвы доехали до райцентра, затем километра через четыре дорога неожиданно кончилась. Эх, российские дороги, погибель для фашистов! Хорошо, что их уже ждали и идти, пешком не пришлось. И вот улегшись на мягкое сено Стрельцов, под монотонный стук колес смотрел в небо. В небе не облачка, в глазах Эдика ни мысли. Водитель кобылы, деревенский парнишка Лешка вполголоса орёт залихватские разбойничьи песни о неразделённой любви дочери прокурора и какого-то жигана. Вполголоса потому, что тренера находящегося на той же телеге, что и Стрельцов, разморило окончательно и Виктор Александрович практически храпит, уютно свернувшись калачиком в душистом сене.
Если бы Эдика спросили, он бы сказал, что деревню он не любит, что шутки у них дубовые, чувство юмора недоразвитое, а на топлёном молоке с пенками он лично загнется уже к вечеру. Но никто Эдика не спрашивал, и он мирно дремал, глядя в синее небо.
Дорога ведёт лесом, над головой шумят русские берёзы, зелёные листья на голубом фоне неба и яркое золото солнышка, щекочущее нос. Рыжая кобыла идёт уверенной рысью, длиннющим хвостом отгоняя слепней и мух. Здравствуй деревня!
Встречала вновь прибывших с хлебом-солью вся Симонтовка - двенадцать изб, четыре сарая, два овина и разъединственная баня (блин, сауна!) на всех. Однако, видимо, в каждом дворе народцу было прописано прилично — высыпали и дети, и старики, а девок красных вообще немерено... Особо не шумели, флажками приветственно не размахивали, стояли молча, с живым любопытством в глазах. Насколько Эдик понял - чужаки здесь появлялись только в период уборки урожая.
-Тпру-у, стоять, залётная! - Лешка бодро натянул поводья.
Телеги остановились перед широко распахнутыми воротами самого большого и ухоженного дома.
- Добро пожаловать, товарищи! - густым взволнованным голосом приветствовал прибывших благодушный, опрятно одетый мужик лет эдак пятидесяти, с медалью «За отвагу» на добротном костюме. Местный председатель колхоза.
- Добрый день. — Эдик деликатно потеребил Виктора Александровича за плечо и спрыгнул с телеги.
Затёкшие ноги отдались иголками в пятках. Маслов приоткрыл один глаз, бегло осмотрев территорию, но вылезать, пригревшись в сене, явно не собирался.
- А вот не побрезгуйте хлеба-соли откушать.
Из-за ворот выкатилась совершенно невообразимых объемов тётка с традиционным подносом. Да с чего ж брезговать-то? Полотенце чистое, хлеб свежий, соль... нормальная вроде.
Виктор Александрович, все таки выбравшись из телеги и достав из волос попавшее туда сено, подошел к тетке.
- Глянь-кась, ест... - с непонятным удовлетворением зашептались в толпе.
Вся деревенская публика затаила дыхание...
- Спасибо, всё вкусно, - вежливо дожевал Маслов.
- Я местный председатель Онищенко Иван Кузьмич. Проходите в дом. На работу завтра с утра, а сегодня с дороги откушаете, ну и за встречу….Ужо, почитай, второй день стол накрытым держим, вас ждем....
- Какой день? - не поверил Эдик, представляя прокисший оливье, но Маслов уже направился в дом, за ним потянулась и приехавшая команда. Все четырнадцать человек.
Оставалось пожать плечами, и торжественно прошествовать в дом. Беглый взгляд на стол заставил Стрельцова с воодушевлением присвистнуть. Всё в лучших традициях русской деревни — щи, каша, пироги, грибы, капуста, жареный гусь и ведёрная бутыль мутного самогону...
За столом, кроме приехавших, народу сидело немного - ну, председатель с супругой, бригадир Семен Маркович и главный агроном, Василиса, ядреная такая девка лет двадцати пяти — вот, собственно, всё. Прочий народ прилип носами к дыркам в заборе.
Под долгие уговоры хозяев Маслов разрешил команде принять по маленькой стопке самогону для согреву с дороги — дрянь несусветная... В целом разговор как-то связывался, особенно после того, как уточнили, где команда, собственно, будет расквартирована.
- О том не извольте беспокоиться, товарищ тренер - успокоил председатель. — Есть у нас за околицей свободная избёнка. Ужо девки её со вчерашнего прибрали, печь протопили, полы вымыли, лежанки там расставили. А питаться будете в колхозной столовой. Где мы сейчас, это вообще не центральная наша усадьба, просто с Симонтовки ближе до работы добираться. А наша колхозная контора в километре отсюда в Пантелеевке, там же и клуб и сельпо.
- Дорогие товарищи, - встал бригадир. – давайте поднимем второй тост за наших дорогих гостей, за то что откликнулись на нашу просьбу.
И прежде чем кто-то хотя бы моргнул в знак согласия, бригадир ливанул себе стакан самогону, низко поклонился и хряпнул так смачно, что всем тоже захотелось! Хозяин дома поддержал. Как вы понимаете, выпить пришлось всем, даже Маслову. А вот со второго раза самогон показался куда приятнее, ядрёный, многоградусный, но без сивушной горечи, и выпился невероятно легко. После чего, Эдику захотелось встать, дабы достойно выступить с ответным словом.
Начав говорить о единении города и деревни, и перейдя на здравницу любезным хозяевам, Эдик остановился перевести дух и с некоторым недоумением отметил, что его почти никто не слушает.
Бригадир что-то живо выпытывал у Петракова, тот, что-то отвечал, и оба поочередно хихикали. Председатель с супругой тихо чокались на пару, и пили явно за своё личное, внутрисемейное. И лишь Василиса, растопырив уши и вытаращив глаза, восторженно слушала речь Эдика…
- Чёрт с вами, наливайте, - тихо сдался он. Все радостно откликнулись, и что было потом, он помнил смутно. То есть по русскому обычаю вечеринка удалась! Проснулся под утро….



- Доброе утро дорогие товарищи, - всех с утра разбудил голос разлюбезнейшего председателя Ивана Кузьмича, правда, на тот момент хотелось его убить. - Не хотелось вас рано будить, все-таки с дороги устали, да и поздновато вчера с вами посидели. Пусть, думаю, ребятки поспят попозже. Но уже шесть часов утра, пора вставать. Покушать, да и на поле ехать.
Первые впечатления — самые мрачные... Мы все находимся неизвестно где. Судя по всему, нас, видимо, всей командой куда-то вывезли и устроили на ночь. Эдика положили посреди комнаты, в одежде и в туфлях, на лежанку. Остальную команду расположили так же в двух комнатах.
Маслова вообще закинули на холодную печь, и отец команды выводит трели оттуда, а ветер в трубе вторит его храпу.
- Доброе утро всем, - проснувшись, и после секундного замешательства бодро соврал он.
Утро было... нет, сказать, что недобрым, — это мало... С языка непроизвольно рвались исключительно непарламентские выражения, так и тянущие на пятнадцать суток за нарушение общественного порядка. Судите сами, за окном еще только рассветает, в комнате полумрак, состояние никакое, а тут тебя будят и еще заставляют куда то идти работать.
- Стрелец - С соседней лежанки на Эдика глянула помятая, как в ДТП, физиономия Петракова. — Совсем помираю... из чего эти ироды деревенские самогонку гонют, всего-то две... ну три... По-любому ж не больше полулитры и пригубил. А голова аж по всем швам трещит... Водички бы!
Эдик огляделся: в углу как нельзя кстати оказалась бадья с водой и деревянный ковшик. Петраков пил понемногу, маленькими частыми глотками, причмокивая и тихо матерясь. Проведя рукой по спутанным волосам Стрельцов обнаружил у себя на макушке большущую шишка... Мы что, ещё и подрались с кем-нибудь?
- А это, Василисе спасибочки сказать надо, — проследив его сострадательный взгляд, сдержанно буркнул Петраков. - Ты уж когда хороший-то поперёк стола лежал, ей, видьте ли, тоже здравицу сказать захотелось.
- Ну и?.. - Эдик не стал углубляться в тихий ужас собственного грехопадения.
- Ну и встала она. А скамья упругая, от облегчения возьми да и разогнись... Да и по кумполу тебе.
- А кто нас сюда доставил? – спросил, слезший с печи Маслов.
- Витька Шустиков - сказал Петраков возвращая Эдику ковш. — Он и вас, и меня, и еще пару ребят, собственноручно в телегу положил да сюда доставил. Вот тут только и рухнул уже без памяти... Только откуда телегу взял не знаю. Без лошади. Сам впрягся, на своём горбу попёр, да ещё и приплясывал всю дорогу. Я не целиком пьяный был, я всё помню...
- Е-пт…- Маслов схватился за голову. M-да, судя по всему, положительное впечатление на местное население вчера произвели в полной мере. Живые примеры для подражания.... – Если кто нибудь….за то время что мы тут будем….еще раз....выгоню из команды к черту!!!

После завтрака Виктор Александрович отправился к председателю на планерку. Получить задание на сегодняшний день, решить вопросы окончательного обустройства, забрать оставшееся у него вещи команды ну и вернуть телегу конечно.
К стоящему на крыльце избы Стрельцову и Петракову подошел Генка Гусаров.
- А утречко-то какое, правда?
- Угу, - почти в один голос и с одинаковой мрачностью произнесли сокомандники.
- Слушайте, еще наверное минут сорок до работы, давайте искупнемся, вон речка. Я всю жизнь мечтал, вот так вот с утра окунуться в речку. А вода то еще теплая наверно, вон какая жара стоит, не смотри что сентябрь.
Собственно, чем же ещё заниматься в деревне, как не купаться и загорать? Эдик снял рубашку. Ужасно хотелось снять ботинки и пройтись по траве босиком. Да, да, вот точно так, блаженно жмурясь от солнца, подставив кудри лёгкому ветерку, грудь — свежему воздуху и с каждым шагом словно бы окуная натруженные ноги в божественное разнотравье пестрого луга...
Он не выдержал и попробовал. Пока дошли до реки — десять раз проклял всё на свете! Дважды наступал на какие-то колючки, ушиб большой палец левой ноги о замаскированный булыжник, а у самого «пляжа» смачно наступил в свежую коровью лепёшку. Правда, Петраков уверял, что во вчерашнюю, но от её срока давности, почему-то ничуть не легче...
- Ну и куда мы пришли? – Эдик с удивлением разглядывал узкую полоску песчаного берега изрытую сотнями следов коровьих копыт. – У них тут, что принято купаться вместе с коровами?
- Ты имеешь в виду ту корову? – Гусаров показал пальцем на стоящую неподалеку в воде и с философским видом жующую жвачку, пеструю буренку. - Видно тоже прохлады захотелось. Сейчас ее выгоню.
Никто и слова сказать не успел, как он уже полез в воду. Сцену изгнания буренки прошу домыслить самостоятельно. Не прошло и минуты, как вся компания сидела на ближайшем дереве, вокруг которого нарезала круги «бешенная корова», при ближайшем рассмотрении оказавшаяся быком, а место купания казалось густой взбаламученной водой.
- Бодливая попалась, - сказал запыхавшийся тореро.
Эдика тема проблем в животноводстве никогда не интересовала, но обстановка как то располагала к разговору, поэтому он сказал:
- Ну что, есть предложения, как нам отсюда спустится?
- Давай, ты спрыгнешь и побежишь. Ты же у нас самый быстрый. Бык отвлечется, мы в это время слезем, - Петраков сидящий веткой ниже, как всегда фонтанировал идеями.
Эдик попытался достать его ногой по спине, но сук неожиданно треснул, и не успев сказать «мама» он оказался на спине у обалдевшего быка. Бодливая скотина встала на дыбки так, словно заподозрила его во внеплановой попытке реализации брачного контракта.
Раньше Эдик думал, что так только пьяные ковбои на родео развлекаются, а теперь... Первый раз он так подбросил его вверх, что они с Петраковым успели обменяться коротким диалогом:
- Ё-бт... — восхитился он.
- Уй-ё!!! — подтвердил Стрельцов.
Потом бык снова и снова кидал его на своей спине, а Эдик категорически отказывался падать. Не сочтите это лихим каскадёрством, просто очень жить хотелось, да и непривычно ему, городскому жителю, с коровами бодаться! Боится он их….
- Ты чего это хулюган делаешь! Ты зачем над скотиной изгаляешься? – со стороны деревни со всех ног спешил дедок с кнутом. – А ну слезай!
Потерявший при виде деда контроль над животным Стрельцов после очередного прыжка оказался по шею в воде. Бык смущенно глянул на пастуха и сделал вид, что он тут совсем не причем. Ну, прямо святая наивность.
- Я вот сейчас расскажу председателю, что вы тут творите.
- Во-первых, здравствуйте, вы, что ж за зверьём своим плохо смотрите! Таких хищников на цепи держать надо и без намордника на люди не выпускать. А то за нападение - и под суд, на колбасу!
- Нашего Петюню под суд! — ахнул дедок, после чего они с быком набычились одновременно.
Второй раз лезть на дерево Эдику было уже несолидно...
- Спокойно, гражданин со скотиной, — как можно вежливее, но твёрдо объявил он. – Вот мы приехали к вам, помочь в битве с урожаем, а вы на нас тут быка натравливаете.
- Да он же мирный, мухи не обидит.
Бык тут же демонстративно сбил ни в чём не повинную муху, на лету, не глядя, каким-то изощрённо ушуистским ударом хвоста...
- Ладно, дедушка, замнем это дело. Нам уже на работу пора. Ну бывай. Да за быком своим смотри.

Продолжение слудует

Eretik, наконец-то =)
Ну во-первых, спасибо ) А во-вторых, отзыв по главе =)

Не смотря на свою не предрасположенность ко всякого рода колхозам и деревням (детские фобии, так сказать ), весьма увлёкся чтением. И хотя как обычно требую какой-либо "осмысленности" текста или хотя бы некого напряжения, держащего в своих клещах и не отпускающего, тут же просто почитав такой симпатичный отрывок текста, остался просто доволен. Ну вот просто доволен, просто понравилось, вот так вот всё просто, потому что и глава довольно-таки проста по своей сути =)
Основная претензия состоит в следующем:

↑↑↑ Это самый яркий пример.
Объясняю своё недоумение: я так до сих пор и не понимаю с чьего ракурса, от чьего имени ведётся рассказ. Либо тут ошибки, либо это переключение с рассказчика на рассказчика настолько динамично и анти-инертно, что я не особо поспеваю... В каких-то главах явно видно, что рассказ от имени Эдуарда, в каких-то частях текст рассказывается нам от имени автора... Но вот кусочек, взятый в цитату совершенно непонятен. Тут и "Эдика положили" и "Мы" и "Нас"... Я запутался ) Прошу простить, если позволяю себе тупить в столь поздний час

Ну и по мелочи:

Ха

Ещё приплюсую то что довольно часто в вопросительно-восклицательный предложениях используется лишь восклицательный знак, что немножко сбивает... Пример:


Ну а в остальном лишь похвала, которая будет пока что неуместна лишь потому, что "продолжение следует". Ну, а раз оно всё-таки следует, подождём конца будет какое-то логическое завершение и тогда уж и будем нахваливать.

Я наконец то решил что буду писать от третьего лица, но меня все время переносит на первое, к сожалению не всегда успеваю это отследить. А глава вообще без какого то морального подтекста, просто захотелось повеселится.

BULK: Понимаю =) Просто чуточку больше внимательности и всё будет хорошо ) Ну, и от себя ещё добавлю что лично мне всегда нужна какая-то интрига, это как модно нынче говорить моя ИМХА =)

Ох! Удалось прорваться к компу(Артем знает о чем я, захочет - расскажет). Главу прочел с телефона. Честно скажу впечатлен - яркое продолжение)
Недочетов особых не заметил, все грамотно) Интересно, что команду в колхоз загнали работать и они особо не были против) Ну а так все прекрасно, передается "атмосфера колхоза"))))
Ну, Серег радуй нас своими главами исчо)

Такой свежий вздох в городской духоте и рутине заштампованных произведений... Замечательно. Опуская некоторые неточности и, как всегда, граматику, можно смело ставить пятёрку!

BULK: забавно когда человек говорит про грамматику и пишет это слово с одной буквой "м"

Отдых в деревне (Продолжение)

Уставший после всех треволнений дня, Стрельцов уселся на скамейке у ворот, сгорбив спину, и щурясь на закатное солнце. Сил тренироваться после вчерашнего застолья и упорной работы ни у кого не было и Маслов, решив дать день отдыха, отложил посещение местного стадиона (а есть ли он?) на завтра. Спину после уборки картошки ломило, видимо с непривычки.
Неспешно наступал упоительный российский вечер. Судя по далеким «нетрезвым» переливам гармошки, «упоительность» вечера действовала не только на него одного. Мимо ограды то и дело прогуливались девушки, лузгая семечки и хихикая. Но даже на них сил уже не было. «Завтра, все завтра», – подумал Эдик.
К звукам гармошки добавился озорной девичий голос, голосивший под ее незатейливый мотив озорные куплеты. Эдик на первых порах как то даже не вслушивался в текст частушек. Но услышав, что-то знакомое навострил уши. Невидимая в наступающих сумерках певица выводила:

- Вот черти, уже частушки написали. – Ухмыльнулся Эдик. – Ну, в принципе неплохо. Молодцы. Жалко Маслов не слышит.

- Ну что за песня? – возмущенно подумал Стрельцов. - По тексту и рифме — примитив полнейший... ну народ здесь, однако как у них быстро новости распространяются... Деревня, одним словом!!
Из калитки соседней избы вышел мужик, осмотрелся и, заметив сидящего Стрельцова, направился к нему.
- Здорово.
- Добрый вечер.
- У тебя закурить не найдется?
- Да я особо не курю, но есть вообще. Угощайтесь.
- Ну, давай, попробуем твоих городских. – Мужик с наслаждением затянулся и протянув руку Эдику, представился. – Федя.
- Эдик.
- Слышал я, как ты сегодня с быком воевал.
- Интересно, а кто у вас об этом уже не услышал?
- Да ладно, ты не злись, я ведь сам от похожего быка пострадал в свое время.
- А что случилось.- Эдик заинтересовался.
- Ну, слушай. Случилось это лет через восемь после окончания войны. Пошли мы как то с братом Мишкой на рыбалку. И вот, сидим мы с ним на бережку, никого не трогаем, наслаждаемся. Понятное дело, в рюкзаке пяток шашек лежит. Че б мы иначе на бережку-то делали? Не на удочку же ловить. Гляжу, старушонка семенит, Тимофеевна. Она деда своего год как схоронила, живет одна, а хозяйство не тянет: за восемьдесят годков перевалило. Подкатила к нам, говорит - мол, доброго здоровьица, ребятки...
Ну, здорово, Тимофеевна, чего тебя сюда занесло, старую? Чего на печи не лежится? Да вот, говорит, ребятки, пособили бы вы мне бычка забить. Умаялась я с им, окаянным, пущу его на мясо, меньше хлопот. Только как бы так его жизни лишить, чтоб не мучился? А то ить этот Яшка (бык это - Яшка) у меня на руках вырос, я его чуть не своей титькой прикармливала... Не снесу я его страданий.
Мишка-то, брательник, парень у нас в семье башковитый. Он даже в ветеринарном техникуме полгода учился, потом бросил и шоферить пошел. Затем,
как грузовик-то по пьяной лавочке в карьер перекинул, пересел на трактор. А с трактора согнали, опять его к животным потянуло - в скотники. Так что бабка знала, к кому обращаться. Вот Мишка и говорит: ты, Анисимовна, не боись. Твой Яшка умрет геройской смертью, даже и мявкнуть не успеет. В наш век, говорит, техничного прогресса это как два пальца обсосать. Ну, рюкзак за плечи - и потопали мы в бабкин двор.
Взяли мы шашки и давай их быку на рога прикручивать. А он ну на что тупая скотина, стоит – ни бэ ни мэ. Прикрутили мы этот тол к Яшкиным рогам бичевкой, подожгли запал, отошли подальше и стали ждать.
Я ж еще говорил Мишке, сомневался: Мишаня, говорю, на кой же ляд ты столько шашек сюда крутишь? Одной хватит за глаза. А он мне: это ж бык-производитель, дурья башка, это ж не селедка какая. Вдруг его только малость оглоушит, а потом оклемается и пойдет нас по всему селу гонять? Видал ты его роги? Хотишь, чтоб он тебе их в зад засадил? Кто ж хотит... Вяжи, говорю, сколько надо.
В общем, вдруг все в глазах потемнело. Я как очнулся-то, ничего понять не могу. Не слышу ничего, только звон какой-то в башке. А главное дома бабкиного не вижу. Так, какая-то кучка дымится.
Ну, от дома-то хоть пепел остался. А от быка так ни пепла, ни рогов, ни копыт. Вот ведь загадка природы... И главное - бабулька счезла. Как ее и не было.
Это бы еще что. После, Клим Федотов, он на войне от Брянска до Берлина дошагал в пехоте, рассказывал на суде, что этот взрыв, говорит, напомнил ему суровый бой под Сталинградом. Мне, говорит, даже отчетливо послышались вопли "Гитлер капут!" Ну, это еще не все. В соседней хате стену-то одну вынесло вчистую, как не было. В других, правда, только стекла разлетелись. Но это благодаря что бабкина-то хата на отшибе стояла. И что интересно: в половине дворов все коровы пали, как ящуром скосило! Тоже загадка природы... От инфаркта, что ль? –
Федя нервно затянулся и замолчал.
- А что с бабкой стало? – спросил Эдик. – Погибла?
- Не, бабку мы после отыскали. Метрах в пятнадцати от бывшего дома. На дереве сидела. Ниче с ней не сталось. Как новенькая. Даже помолодела мальца. Как ее мы сняли, так на нас с брательником набросилась, так матюгала! Я за всю жизнь этаких слов и не слыхивал. После еще мужики с кольями поспели, Клим с дробовиком. Хорошо, менты вовремя прикатили, пока председатель этих иродов сдерживал. Однако ж пару раз мы с Мишаней по кумполу схлопотали. Я говорю, что ж это за самосуд, как в Америке, прямо «пукнусплан» какой-то...
- И что вам за это было?
- А что было? Суд был. Впаяли нам по три года, за злостное хулиганство. Отсидел от звонка до звонка. Вот такая брат история. Ну да ладно, засиделся я что то, пойду, а то Нюрка заждалась, небось. Бывай.

Утро не задалось с самого начала.
- Ребятушки!.....
Председатель. Вот он легок на помине. Сейчас скажет что уже шесть часов, что пара вставать, петухи уже пропели. Завтрак на столе, а он нас не хотел рано будить… В гроб вгонит такой заботой.
- Вставайте, касатики, завтрак уже на столе. Самовар кипит, блинки горячие, сметанку из столовой подвезли. Не хотел вас рано будить, да только шесть часов уже, думаю, проспят ребятки, будут потом в спешке на работу собираться. Нехорошо...
Поняв, что поспать не дадут, Эдик, чертыхаясь, стал собираться. Подошел Петраков.
- Ну что купаться сегодня пойдем?
- Да можно в принципе, окунуться. Перекусим только.
Стоявший невдалеке Маслов заржал: - Вы только к коровам там не приставайте, а то вчера девки про эту тему больно неприличные частушки голосили. Мне понравилось, сейчас вспомню….
- Я тоже слышал одну, в ваш адрес. – Не удержавшись от шпильки, сказал Эдик. Было видно, что Маслов покраснел. – Купаться пойдем на то же место.
...К речке шли лениво, медленным прогулочным шагом, совершая моцион и отмахиваясь сорванной полевой ромашкой от настырно приставучей пчелы. Солнце грело удивительно по-домашнему — мягко, тепло, но без жары. Небо казалось хрустально-голубым, с полупрозрачными облаками оттенка ленинградского фарфора.
То же солнышко, тот же песчаный пляж что вчера. На этом сходство исчерпывалось, вплоть до «лучше б не приходили». Вдоль всего берега, как в зрительном зале расселось видимо полдеревни, а не в вдалеке придерживая быка, стоял тот самый вчерашний старик.
- Здравствуйте, граждане, – как можно бодрее сказал Стрельцов.
- Здорово….здрасте….здорово коли не шутишь,- нестройно загомонил народ.
- Слушай, Валер, а чего они тут сегодня собрались? – Удивленно спросил Эдик.
- Наверно решили посмотреть, как мы купаться будем.
Было слышно, как сидящий народ переговаривается.
- Мам, мам, а, правда, что футболисты купаются не как все люди, а в коротких таких штанишках, мне девчонки рассказывали.
- Бог им судья, доченька.
- Ну, когда начнут то, уже. У меня тесто в избе брошено.
- А вот, когда, они разденутся, то дед то быка и спустит. Он говорят, больно но городское исподнее злой.
Эдик почувствовал, что в душе начинает подниматься гнев.
- Граждане, можете расходиться, стриптиза не будет.
- А почему?
- Музыки не завезли.
- Может балалайку принести? – с полной готовностью помочь, сказал кто то из сидящих мужиков, но посмотрев в глаза Стрельцова, видимо все понял и стал собираться. Кино не будет.
Эдик с угрожающим выражением лица направился к деду с быком.
- Здравствуйте товарищи футболисты, - дед не стал ждать, пока с ним начнут разбираться и решил взять инициативу в свои руки. - А я тут быка вел на пастбище, гляжу народ, что-то по пляжу ходит. Дай думаю, подойду, гляну. А вы не знаете, чего тут делается? Может чего ищут?
- Я знаю, чего тут ищут, - Эдик с трудом сдерживался. – И знаю, чего найдут.
Эдик повернулся к зрителям: - Дорогие деревенские жители! Я бы вас попросил разойтись, заняться своими делами. Демонстрация «обнаженного тела» откладывается….
Услышав слова «обнаженное тело» деревенские жители испустили дружный вздох, а дед, державший быка, выпустил веревку и перекрестился. Тот, почувствовав свободу, плотоядно посмотрел на Стрельцова.
Эдик не успев даже подумать, чем он так не угодил этой рогатой скотине, как бык, издав победный «мык!», взвился на дыбы и кинулся на Стрельца, как испанский бык на матадора. Отступать было некуда, позади река. Ну вот, собственно, в неё он и отступил красивым балетным пируэтом, сразу на глубину до пояса... Бык так глубоко не пошел, раздувая ноздри и жалобно мечась по пляжу в обиде на ускользнувшую добычу.
Народ на берегу удовлетворенно зашумел, кое-кто даже зааплодировал. Дед взмахнул кнутом, и бык, шарахнувшись в сторону, тяжело с чувством собственного достоинства пошел в сторону поля. Дед за ним.
Петраков протянул Эдику руку, помогая вылезти из воды. Деревенские, перешёптываясь и оглядываясь, уходили, явно не удовлетворённые срывом обещанной шоу-программы.
- Покупались, называется! Да, попал ты Эдуард Анатольевич, на отдых в деревню!



- Ну что, пришла пора потренироваться. – Ближе к вечеру сказал Маслов. – Пошли искать стадион, или что тут у них.
- А есть тут что нибудь?
- Председатель сказал, километрах в двух, на окраине Пантелеевки, для ребят оборудовали футбольное поле. Так что в колону стройся и бегом марш!
- Виктор Александрович, а вы с нами побежите?
- Зачем же вас так напрягать, все равно за мной не угонитесь. Я тут у местного зоотехника велосипед одолжил. Сзади поеду, проконтролирую, чтобы никто не потерялся.
Минут через десять население Симонтовки наблюдало непривычное для себя зрелище. Четырнадцать мужиков одетых в спортивную форму и построенные в колону по двое трусцой бежали по центральной улице. Сзади с важным видом катил на велосипеде Маслов.
Еще пять минут назад улица было пустынной, теперь у калитки каждого дома стояли толпы любопытных. Мнение о происходящем они выражали громким шепотом.
- Люди добрые, а чаво случилось?
- Да бегут куда то. А энтот наверное, за ними гонится.
- Да нет, это ж физкультурники.
- Ой, бабы….глянь в трусах…ой мамочки не могу, ой гляньте ка! Коленками голыми так и сверкають.
- Да это чтоб вентиляция в причинном месте хорошая была…Здравствуйте товарищ тренер!
- Чую, грех на мне, бабы, а тока есть что-то эдакое в мужике, когда на нём трусы натягиваются! Вон Колька-тракторист стоит сзади, в штанах, и никакого впечатления. А у этого, что впереди бежит... в облипочку... точно, грех на мне!..
Раньше Эдик думал, что уже совсем не краснеет. А тут почувствовал, что щеки предательски загорелись. Даже, кажется, невольно ускорил шаг, едва не срываясь в позорное бегство, но удержался из самоуважения к чести футбольной формы. Да и собаки деревенские наверняка бы бросились в погоню, не отгавкаешься потом...
Хорошо, что улица быстро закончилась и дорога пошла мимо березовой рощи. И только собаки еще, какое-то время бежали сзади, лениво побрехивая.
Местонахождение футбольного поля они обнаружили по доносившемся крикам детворы и стуку по мячу. Правда, пойдя на усиливавшиеся крики, они быстро поняли, что не всякий прямой путь является наиболее удобным.
Вначале они, как бы для разминки, перелезли через сломанное, видимо грозой, большое дерево. Затем попали в небольшой овраг, и наконец, как апофеоз всего с ходу влетели в целую плантацию крапивы. Заметались, слева крапива, справа крапива, а отступать некуда, сзади Маслов. Одно радовало, ему приходилось похуже. Велосипед, вначале бывший средством передвижения, превратился в неподъемный груз. Однако, несмотря на неудобство его переноски, Маслов из чувства гордости молчал, тяжело сопя и отдуваясь, тащил дальше своего железного друга. Эдик, молча, подошел и, забрав велосипед, покатил его вперед. Виктор Александрович, всем своим видом показывая, мол, я и сам бы докатил, однако глянул на него с благодарностью.
Футбольное поле представляло собой поляну, где то размером метров 40, с деревянными воротами (два столба и перекладина). А учитывая ужасающую неровность и отсутствие травы возле штрафной площадки назвать это футбольным полем мог только законченный оптимист. Кроме того, видимо около футбольного поля пролегала дорога по которой стадо коров водили на пастбище, и, наверное не всегда деревенским пастухам удавалось предотвратить проникновение коров на поляну. Об этом говорили то там, то здесь возвышавшиеся кучи будущего удобрения. Игравшая на поле босоногая детвора отошла в сторону, разинув рот и с восторгом в глазах смотрела на прибывших настоящих игроков.
- Даа, стадион, однако. – удрученно проговорил Маслов.
- Да ладно, Виктор Александрович, не на таких полях в детстве играли. – Всем своим видом Эдик излучал неистощимый энтузиазм. – Вспомним юные годы.
- Одно дело, Эдуард, играть в детстве, а совершенно другое тренироваться команде мастеров. Ну что же, делать нечего, начинаем разминку. Анзор на ворота и поехали…

Вечером часть команды, а точнее четверо орлов во главе с Эдиком, надев лучшие рубашки и брюки, решили навестить местный очаг культуры, или попросту сельский клуб. Получив вдогонку наставление от Маслова: долго не гулять, самогонку не пить, местных не обижать.
Сельский клуб в деревне Пантелеевка располагался в бывшей церкви. Это было массивное бревенчатое здание, с двумя входами, парадным и черным (почему я на этом заостряю внимание, поймете позже). Купол с крестом конечно в свое время местные атеисты сняли.
Уже стемнело, и молодежь честно отработав день, вечером потянулась в клуб, потанцевать, побалакать с девушками, да и не только побалакать, дело то молодое, житейское. Вокруг клуба кучками стояли местные ребята и девушки, то и дело слышался смех. При виде подходивших торпедовцев, разговоры стихли. Девчонки, хихикая и перешептываясь, оценивающе смотрели в их сторону. Когда Эдик, идущий первым, подошел к двери клуба, стоящий у входа в толпе ребят, высокий рыжеволосый парень, как бы ненароком отступил и перекрыл собой дверь.
- Можно пройти?
Секунд пять стояла тишина. Затем парень, видимо оценив атлетичную фигуру Стрельцова, да и идущих следом, решил пока не связываться.
- Ну, проходи, что ли,- процедил он сквозь зубы.
Внутри клуба было шумно, все пространство у стен было занято сидящей на лавках и стоящей молодежью. Справа была сделана небольшая сцена, опоясанная кумачовым занавесом. Сверху висела надпись: «Наша цель – коммунизм». Вообще плакатов на стенах оказалось удивительно много, от «Даешь пятилетку в четыре года» и «Все в колхоз» до, видимо, оставшегося со времен войны «Родина мать зовет».
На почетном месте у сцены сидели, видимо местные знаменитости - два гармониста. Они и вели сегодняшние танцы, безошибочно угадывая настроение публики, и то, бросая их в пляс, то, играя, что-то вроде «На сопках Манчжурии» и молодые пары начинали кружиться в вальсе.
Внимание Эдика привлекла высокая, черноволосая девушка с косой до пояса. В кружке подруг она видимо была заводилой и всеобщей любимицей. Она тоже то и дело посматривала в его сторону. Затем что-то сказала подругам и они, посмотрев в сторону игроков, громко засмеялись. К ним подошел тот самый рыжий парень и, взяв ее за руку, что-то стал говорить. Девушка нахмурилась и выдернув руку, что-то ему резко ответила. Он отошел в сторону к группе приятелей.
Гармонисты заиграли плясовую. Девчонки, одна за другой входили в круг, зазвучали частушки. Черноволосая, игриво посмотрев в сторону Стрельцова, тоже пошла танцевать. Пройдя в танце недалеко от Эдика, запела:

Ее подруга, подхватив тему, немедленно ответила.

Стоявший рядом Кавазашвили, толкнул Эдика под руку.
- Смотри какие девушки красивые. Мамой клянусь, таких еще не встречал. Пошли, познакомимся.
- Конечно, Анзорик, держись за мной и не робей. Идем знакомиться.
Эдик подошел к гармонисту и что-то шепнул ему на ухо. Тот понимающе кивнул. Через некоторое время зазвучал какой-то вальс. Эдик с Анзором уверенно направились к девушкам.
- Добрый вечер милые барышни. С вами можно познакомиться?
- Попробуйте.
- Меня зовут Эдик, а этого горячего кавказского юношу – Анзор. А вас как зовут?
- Меня Таня, а мою подругу Галя.
- Слюшай, какое красивое имя – Галя! А давайте потанцуем? – Анзор восторженно смотрел на девушек.
- А мы уже танцуем.
- С кем же?
- Я с Таней, а она со мной, - девчонки рассмеялись, а затем, сорвавшись с места закружились в вальсовом ритме. Парням оставалось лишь смотреть на весело улыбавшихся им дам.
- Анзор не волнуйся, процесс пошел. Поверь моему богатому житейскому опыту.
Занятые разговором ребята не замечали, что к ним приблизился старый знакомый, рыжеволосый парень.
- Выйдем, поговорим?
- А что случилось?
- Да так разговор есть.
Эдик посмотрел по сторонам, они остались с Анзором вдвоем. Двое других, видимо уже ушли куда то гулять.
- Ну пошли….. поговорим, обсудим дела наши грешные, - сказал он и решительно направился к выходу. Следом пошел Анзор, рыжеволосый и еще один парень. Остановились за клубными кустами. У рыжеволосого в руках появился березовый кол.
- Ну, так какие проблемы? – спросил Эдик.
- Проблемы счас у тебя будут. Тебе что в городе девок мало, на наших позарился?
- Анзор, обрати внимание, как агрессивно настроено местное население. Зачем то дубье в руках держат. Надо провести профилактику против хулиганства.
- Эдик держи себя в руках. Нехорошо будет возвращаться к Виктору Александровичу с фингалом под глазом. Он же сказал местных не обижать.
- Поберегусь, - сказал Эдик и без всякого предупреждения врезал ближайшему молодцу кулаком в ухо.
Все профилактика началась – первый правонарушитель отлетел в кусты.
- Ой, а кто это такой быстрый будет? – спокойно поинтересовался рыжий, пытаясь огреть дубинкой Эдика. Тот легко увернулся и отправил второго нападавшего в те же кусты.
- Помочь? – поинтересовался у Эдика Анзор.
- Отдохни я сам.
К немалому удивлению Стрельцова, первый верзила вышел за очередной порцией своими ногами. Ухо у него было красное, но выражение лица спокойное и гостеприимное, как у трансформаторной будки.
- Это что комарик меня в ушко куснул? Ну, все пижон, сейчас я тебе ноги поотрываю.
Удивленно посмотрев на противника, Эдик подобрал валявшийся кол и заехал в лоб нападавшему. Треск раздался... Как вы поняли, пересушенная древесина не выдержала столкновения. Было заметно, что парень искренне обиделся, он сделал шаг вперед и только после этого у него ноги подкосились, и присев на землю он стал очумело трясти головой.
Сзади раздались шаги, и появился Гусаров.
- У вас все нормально? – спросил он у Анзора.
- Гена, да все под контролем. Эдик одного уже под пнем закопал, второго копчиком об елку стучит. Так что скоро пойдем на танцы.
Рыжий вылез из куста, но оценив численное превосходство соперников, рванул в сторону дверей клуба.
- А вот теперь ребята, чувствую надо делать ноги, – сказал Эдик.
Рыжий забежал внутрь клуба и закричал:
- Мужики, наших бьют!
Как известно, народ в деревни отзывчивый и легкий на подъем, поэтому дважды ему повторять не пришлось. Все мужское население клуба, побросав подруг, рванулось наружу. А так как дверей было двое, то народ побежал в ближайшие, там где стоял. В итоге две толпы оказались по двум сторонам клуба и сломав на колья ближайший забор, побежали вокруг клуба навстречу друг друга искать неприятеля.
Завернув за угол, две толпы столкнулись. Ничего не разобрав в темноте и, видимо решив, что это приехало на разборки соседнее село, две группировки набросились друг на друга. И пошел махач. Замелькали колья, затрещали лбы, в общем, началось обычное деревенское развлечение – стенка на стенку.
Чем все закончилось, и когда народ разобрался в ошибке, Эдик уже не видел, так как наши герои резонно решив, что на сегодня приключений хватит, отправились домой.

Во, ближе к концу уже разгон событий пошёл
Опустив несколько явных речевых недочётов или пропущенных слов, смело выношу вердикт о том, что я зачитываюсь этим дневником =)
Почти всё замечательно и безошибочно, и поэтому ожидаю окончания главы про деревню и выношу вердикт с оценками

Супер! Главное, необычно и весело, ярко!!!
Атмосфера переда наилучшим образом. Я прям эпитетов не нахожу, честно.
Единственное, не понял, что это за рэп был:

мяSник - я же не песенник-частушечник, поэтому как получилось. Коли вышел рэп, значит так я представляю себе частушку.
BULK- интересно, где ты пропущенные слова нашел?

Eretik, да вот было где-то 2-3 явно прощенных слова, не буду же я сейчас перечитывать всё? )

Ещё вспомнил:
1. Понравился эпизод с дедом рассказывающим про быка: эдакий деревенский болтун-фантазёр =)
2. Не понравились резкие вставки текста в скобках, они сильно сбивали с чтения:

Далее через какое-то количество текста прозвучал этот же вопрос в нормальном контексте.

А тут мне кажется внимательный сам должен был бы понять что к чему и почему. Не стоит лишний раз указывать, наверное...

Интересно, живенько, в каких то моментах даже смешно) Интересное вышло продолжение)
Кода прочел насчет черного входа, так и подумал, что через него будут сваливать после драки ))
Жду окончания "Деревни")